Конец партии

Этот план утверждён Ставкой и морским штабом при ней, генерал Реннекампф распорядился ориентироваться на нашу готовность к проведению операции. Мы должны быть готовы к ней не позднее конца июля. Как только мы окончательно определимся с датой, одновременно с нами начнётся и наступление Северного фронта.

Григоров на пару мгновений передохнул и спросил.

— У кого есть ко мне какие-то вопросы, господа?

— У меня вопрос, господин адмирал, — сказал контр-адмирал Зарубаев, начальник первой бригады линейных кораблей. — Вы же понимаете, что после генерального сражения Балтийский флот может прекратить своё существование, и Россия останется без флота. А Германский флот намного больше нашего и его моряки не поражены революционными настроениями. С дисциплиной там тоже всё в порядке.

— Я понимаю вас, но, во-первых, их флот большей частью задействован в борьбе с Британской империей, во-вторых, их главная база находится в Киле и Кенигсберг остаётся неприкрытым. Если мы сможем скрытно провести операцию, то у нас есть шанс разбить немецкий флот по частям и вынудить его избегать генерального сражения, либо вступить в него в уже ослабленном виде.

Кроме того, если мы не совершим подвиг, страну захватит волна контрреволюции и боюсь, что флот новой России уже больше не понадобится, если она вообще останется. Вы же все прекрасно видите, господа, что происходит вокруг. Финляндия уже охвачена огнём Гражданской войны, мы опасаемся ходить по городу. На нас нападают, причём на всех: и на офицеров, и на матросов. Финны, до этого находившиеся в привилегированном положении, вдруг, практически мгновенно, оказались к нам враждебно настроенными. То же самое нас может ожидать и в России. Поэтому сейчас наш долг выстоять и победить, других слов я не знаю.

Все притихли, а Григоров, снова сделав паузу, замолчал, а потом произнес с сильно ощутимой горечью.

— Увы, действия наших союзников показывают только то, что они преследуют сугубо свои цели, больше не оглядываясь на нас и не считаясь. Мы словно отработанный материал, пока мы что-то собой представляем, нас принимают во внимание. Если же армия и флот рухнут в анархию, как мы это уже и наблюдали, тут же перестанем быть им интересны, хотим мы этого или не хотим.

— Но, — продолжил Зарубаев, — мы ведь не можем все силы бросить в бой. А если наш флот погибнет, так и не достигнув целей операции или хотя бы её одной? Ведь штурмовать Кенигсберг — это военное безумие! Он хорошо укреплён, и наш десант окажется в окружении.

На этот вопрос ответил командующий Балтийским флотом.

— Я понимаю ваши опасения, Сергей Валерианович, и согласен с вами. Но Северный фронт поможет нам продержаться, а в случае успеха мы сможем закрепиться хотя бы на его подступах, тем самым помогая пехотным частям разбить немцев, обратить их в бегство и выиграть наконец эту затянувшуюся войну. У нас просто нет другого выхода.

Керенский непрерывно бомбардирует меня своими телеграммами, требуя ускорить подготовку операции. Временное правительство — это фактически он один. Его политическое влияние не соизмеримо ни с одним другим лидером. Его поддерживает народ, солдаты, рабочие и даже крестьяне. А сейчас уже и матросы, с которыми он весьма жестоко обошёлся в Кронштадте. У нас просто нет другого выхода, как идти вперёд и исполнить свой воинский долг. Сейчас всё зависит от нас, а не от него. Он дал нам возможность совершить подвиг, и мы его совершим, господа офицеры. Возможно, Родина о нас не забудет, но и не вспомнит…

Если кто-то из вас не готов к самопожертвованию, то прошу сказать это сейчас и подать рапорт об увольнении, то же самое касается и всех ваших офицеров. Я прошу провести в кают-компаниях совещания и задать каждому такой вопрос, не вдаваясь в детали операции. Матросов спрашивать не стоит, ибо это перейдёт в безобразие, которое они называют звучным словом митинг.

Прошу вас пресекать все проявления недовольства и немедленно сообщать об этом мне. Специально для борьбы с оставшимися большевистскими и анархистскими агитаторами мною создан Совет безопасности флота. Люди, входящие в этот Совет, арестуют и допросят любого, выяснив, на кого тот работает и не является ли германским агентом.

В бой мы должны пойти полностью здоровыми или, образно выражаясь, будучи больными, напившись микстур и обвязавшись бинтами. Мы выполним свой долг, господа офицеры, чего бы это нам ни стоило. И это мой приказ!

Все молчали, соглашаясь со словами Командующего флотом, или в душе не соглашались, но не пытались перечить.

— Итак, я предлагаю начать операцию 23 июля. Как сообщает нам метеорологическая служба, к этому времени должна установиться ясная и тёплая погода без штормов и дождей, что как нельзя лучше способствует проведению нашей специальной операции. У кого есть возражения, господа офицеры? Возражений нет! — констатировал Григорович. — Ну, что же, тогда приготовиться к бою, господа офицеры!

***