Конец партии: Воспламенение (СИ)

Тут, конечно, не могла не сыграть свою роль моя природная неуклюжесть. Ступеньки были довольно крутые, а я, ощутив божественный запах чего-то тушеного, донесшийся с первого этажа, заторопилась… в общем, я споткнулась и непременно прокатилась бы носом по полу, если б меня не подхватила появившаяся непонятно откуда, словно выросшая из стены фигура.

- Осторожнее!

С трудом осознавая, что падения удалось избежать, и усмиряя бешено заколотившееся сердце, я подняла глаза и тут же встретилась с чьим-то взглядом - обеспокоенным и, как мне показалось, слегка помутившимся. Обладателем этого взгляда был миловидный чувак, для парня выглядевший слишком солидно, а для мужчины - слишком молодо. Лицо у него было округлое и самое добродушное, и этом лишь усилило мое изумление, когда я заметила в нем почти зеркальное сходство с Робеспьером. Но этот парень ужаса отнюдь не внушал - напротив, у меня не вызвал никакого отторжения тот факт, что он сжал меня в своих руках и отнюдь не торопится отпускать.

- Эм, - все-таки решилась я, когда пауза стала совсем уж неприличной, - выпустите меня, пожалуйста.

- А? Да, конечно, - протянул он, как мне показалось, несколько разочарованно. - Вы… вы - Натали?

- Да. А вас как зовут? - я всеми силами пыталась сгладить повисшую между нами неловкость.

- Огюстен, - представился он, все гипнотизируя меня взглядом, - но близкие друзья называют меня Конфетой.

От такого поворота я даже подавилась, и все очарование момента пропало окончательно. Будь проклят буквальный перевод, жертвой которого я стала, и пусть никто никогда не узнает, каких усилий мне стоило подавить рвущийся из груди ржач.

- Конфетой?

- Да, - он не удивился ничуть. - Вы идете к ужину? Вас ждут.

Я кивнула:

- Только давайте на ты, а то мне неудобно.

- С удовольствием, - с оживлением отозвался он, и вместе мы проследовали в столовую.

На меня, конечно же, тут же обратились все взгляды, и я на секунду стушевалась. Похоже, по числу обитателей этот дом не уступил бы какой-нибудь московской коммуналке. Я попыталась сходу посчитать, сколько народу сидит за уставленным тарелками столом: сам Робеспьер, рядом с ним сурового вида дама и еще один мужчина, следом знакомые уже мне Элеонора и Элизабет, рядом еще одна девушка и следом мальчишка лет двенадцати, подкармливающий под столом Браунта… у меня даже в глазах зарябило от такого пестрого общества, поэтому я бросила подсчет и просто опустилась на свободный стул. Огюстен, к сожалению, сел не рядом, а через какую-то строгую девицу, смерившую меня насмешливым взглядом:

- Рада тебя видеть, Натали. От тебя столько времени вестей не было…

- М-м-м… - я, нацелившись на супницу, не смогла сходу придумать, что ответить.

- Как поживает тетушка Пше-пше? - не отставала девица. Краем глаза я увидела, что Робеспьер метнул на нее испепеляющий взгляд.

- М-м-м… - протянула я с многозначительным видом, понимая, что все собравшиеся с интересом прислушиваются к нашей беседе. - Неплохо, скажем так…

- Очень славно, - ответила девица и, отворачиваясь от меня, громко сообщила будто бы сразу всем, - а то так годами не получаешь ни единого письма, даже забываешь, что у тебя родственники в Польше есть…

- Прекрати, - оборвал ее Робеспьер. - Думаю, Натали не слишком приятно все это слушать.

В этом он ошибся: я бы не сказала, что мне приятно или неприятно слушать девицу, по одной простой причине - я ни черта не понимала, что происходит. Впрочем, за прошедшие сутки это ощущение стало для меня до того привычным, что совсем перестало хоть как-то меня волновать. А супница оказалась наполнена почти доверху, и меня это увлекло больше, чем все окружавшие меня непонятки.

- Моя сестра Шарлотта, - тем временем Робеспьер представил мне девицу, - и мой младший брат Огюстен.

- А мы уже познакомились, - радостно заявила я, про себя восхищаясь собственной наблюдательностью. Огюстен подтвердил мои слова теплой улыбкой и посмотрел на меня, будто чего-то ожидая, но я была не настроена играть в переглядки и, в полной мере ощущая зверский голод, накинулась на еду. За столом тем временем потек непринужденный разговор, но я не особенно вслушивалась и не стремилась вставлять свои ремарки, будучи занятой тем, чтобы ухитриться забить свой желудок сразу всем, что было на столе. Одного сыра бри - настоящего, не фабричного, - в меня уместилось куска три, не меньше, а я бы и больше съела, если б это не было невежливо.