Конец партии: Первая искра (СИ)

Перелетели полусонный Невский; машину тряхнуло, когда одно из колес угодило в неглубокую выбоину, и Павел изо всех сил вцепился одной рукой в дверь, другой - в сиденье. Наверное, мне надо было попросить водителя немного сбавить, но я даже не подумала об этом в тот момент, слишком уж хотелось домой. Пронеслись мы по Садовой - мимо выхолощенного, выбеленного Гостиного, мимо ощерившегося полутемными, обшарпанными арками Апраксина двора. Выехали на Сенную, спящую в предрассветном тумане.

- Здесь направо сворачивай, - скомандовала я водителю, чуть не пропустив нужный поворот. Никогда, пожалуй, я не была так рада тому, что скоро окажусь дома.

- Где тормозить? - осведомился водила, доехав почти до самого конца улицы.

- В арку езжай.

Обычно я не заставляю тех, кто меня подвозит, заезжать во двор моего дома, ибо выехать оттуда - геморрой тот еще, но сейчас мне было на это немного наплевать. У двери парадного машина замерла, и я, сунув водителю в протянутую ладонь сложенную купюру, обернулась к своему притихшему спутнику:

- Приехали.

Не без моей помощи Павел выбрался из тачки, бормоча себе под нос что-то про дьявольщину. “Привыкай”, - невесело подумала я, открывая дверь парадного. - “В нашем жестоком мире такой дьявольщины - хоть жопой жуй”. И это он еще в метро не ездил…

- Где мы? - спросил он, едва увидев мой родной, загаженный “колодец”. Я вытащила магнитный ключ и приложила его к железному кругляшу домофона - открыть, как всегда, удалось не с первого раза, но после третьей попытки дверь подалась.

- У меня дома. Заходите.

Пусть подозрительно косясь на меня, но в парадное Павел все-таки зашел и тут же закашлялся от царившего внутри запаха дешевых сигарет, жареной рыбы и, если обоняние не подвело меня, чьей-то блевотины. Добро пожаловать в культурную столицу России, Ваше Величество.

Презрительно обогнув темневшую на полу лужу непонятного происхождения, Павел принялся нашаривать лестницу. Лампочки в парадном давно выкрутили, и лишь благодаря занявшемуся рассвету можно было углядеть очертания ступенек. Я, привычная уже, поднялась по ним без проблем и нажала кнопку вызова лифта.

- Вы здесь живете? - осведомился Павел, оказываясь рядом со мной. - Что это за заведение?

- Это, Ваше Величество, обычный жилой дом, - в тон ему ответила я, слушая мерное гудение спускающейся к нам кабины. - Зайдите в любой по соседству, и увидите то же самое.

Тут же открылись двери лифта, и я с облегчением заметила, что хотя бы сегодня никому не пришла в голову мысль его загадить. Я шагнула в кабину первая, но Павел следом идти не спешил - только сосредоточенно принюхивался и морщился, чтобы в конце концов спросить:

- Что это?

Ощущая себя мамашей, ведущей на поводу трехлетнего ребенка, и предчувствуя, что в ближайшее время мне придется отвечать на тысячу подобных вопросов, я вздохнула:

- Лифт. Ну, знаете, такая штука, он нас наверх поднимет…

- Знаю, - оборвал меня Павел. - Я предпочел бы лестницу.

“Прелестно, - подумала я обреченно, - начинается”. Разбираться в причинах внезапно возникшей у моего спутника лифтофобии я не имела ни сил, ни желания, и поэтому просто постаралась сделать свой тон максимально убедительным:

- Зачем подниматься по лестнице, если есть лифт? Всего несколько секунд, и мы на нужном этаже.

- Я не доверяю таким устройствам, - отбрил Павел, оставаясь стоять на месте. Я подавила искушение выругаться в полный голос.

- Я живу в этом доме всю свою жизнь. И этот лифт ни разу не застревал.

Стоило, конечно, уступить моему спутнику и подняться на нужный этаж пешком, но я была измучена, устала просто смертельно и чувствовала, что подъем не осилю. Рухну где-нибудь на третьем этаже навзничь, и поминай как звали… А этого допустить было нельзя, поэтому я продолжала стоять на своем:

- Ничего не случится. Обещаю.

Не знаю, что подумал обо мне Павел в этот момент, но в лифт он все-таки зашел, и я с облегчением, что удалось обойтись без скандала, нажала кнопку с цифрой 5. Но радужным мечтам моим, как мы сейчас зайдем домой, я упаду на диван, служащий мне постелью, и просплю по крайней мере сутки, не суждено было сбыться. Где-то между третьим и четвертым этажом над нашими головами раздался дикий скрежет, от которого у меня тут же зазвенело в ушах, кабина тяжело сотряслась и замерла, и, не успела я охнуть, погасла и без того мутная, наполовину залепленная жвачкой лампочка.

Несколько секунд стояла тишина. Я боялась даже вздохнуть, ощущая, что сейчас над моей головой разверзнутся небеса, и оттуда на меня посыпятся молнии. Но ничего подобного не произошло - Павел ограничился нервным полусмешком и, судя по гулкому металлическому звуку, легко ударился затылком о стенку кабины.

- Извините, - пробормотала я, пытаясь нашарить в кармане зажигалку. Успокаивало осознание того, что я не одна - окажись я в одиночестве в кромешной тьме, весь дом спустя секунду оглох бы от моего визга.

- Я говорил вам, - заявил Павел из темноты, - мне лучше не иметь дела с этими устройствами.