Конец осиного гнезда

— И после этого вы ни с кем не встречались и никого ни о чем не информировали?

— Конечно. Кроме доктора, я вообще никого не информировал.

— Ваше присутствие сейчас крайне необходимо в Москве, — сказал я, зная заранее, что это неосуществимое предприятие.

— Это невозможно. Абсолютно невозможно! — замотал головой Саврасов.

— А если необходимо? — настаивал я.

— Тогда я попаду под суд.

Саврасов объяснил, что прием оборудования, которым он сейчас занимается, не допускает никаких отсрочек и промедлений. Но если ему действительно, невзирая ни на что, надо быть в Москве, то он там будет. Однако тогда он выбывает из строя. А завод, строительство которого уже развертывается, имеет чрезвычайно важное оборонное значение, и доктор особенно настаивал на этом объекте.

— Как вы посмотрите, — неожиданно спросил Саврасов, — если я предложу вам разделить со мной скромный обед? Я с утра еще ничего не ел и чертовски голоден.

Я отказался и посоветовал есть без меня, чем Саврасов не преминул воспользоваться. Он налил из графина полстакана водки, опорожнил стакан одним махом, крякнул и приступил к обеду.

Я молча стал разглядывать комнату: надо было воспользоваться паузой, чтобы привести в порядок мысли и подготовить себя к дальнейшей беседе.

Покончив с едой, Саврасов зажег папиросу и откинулся на спинку стула.

— Теперь расскажите, как у вас обстоят дела, — предложил я.

— Доктор поставил передо мной задачу закрепиться на заводе, — заговорил Саврасов, — и я с успехом достиг этого. Вывести подобное предприятие из строя дело нешуточное. Надо освоиться фундаментально, зарекомендовать себя с самой лучшей стороны, чтобы ни один мой шаг, ни одно движение и распоряжение не вызывали подозрения. Сюда двери, как в рай, очень узенькие, а отсюда — широкие. Если я, как требуете вы, выеду в Москву самовольно, меня выгонят, а то, чего доброго, еще и под суд отдадут. Время военное. А о получении разрешения на выезд не может быть и речи.

Саврасов привел убедительные аргументы: ему просто нечем обосновать перед дирекцией завода и перед главком необходимость выезда в Москву. Совершенно нечем. По пути сюда ему разрешили на пять дней заехать в Казань. Он немножко задержался, и пришлось давать объяснения.

— Если, как принято говорить, цель оправдывает средства, тогда еще можно…

— Нет, так не пойдет, — авторитетным тоном сказал я. — К этой теме возвращаться не будем. В Москве у вас есть надежные люди, на которых я мог бы положиться?

— Смотря в чем.

— В серьезном деле.

— Есть в Москве один человек, работник транспорта. Я «приобрел» его еще в прошлом году. Он проверен, оказал уже кое-какие услуги и готов их оказывать дальше. На него можно рассчитывать и давать ему серьезные поручения.

— Не переоцениваете вы его?

— Нисколько, — заверил Саврасов. — Такого же мнения о нем был и доктор. Мы его именовали «диспетчером».

— И это все, что у вас есть в Москве? — удивился я.

— Нет, почему же. Вас интересуют надежные люди, вот я и назвал «диспетчера». Но есть еще человек, хотя и менее надежный.

— Кто он?

Саврасов рассказал. Это бывший прораб одной из подмосковных строек. Приехал в свое время из Харбина, был связан с белогвардейскими кругами. В Москву попал совсем недавно, некоторое время жил на нелегальном положении, непрописанным. Саврасова с ним познакомил доктор в конце прошлого года.

— Этот тип, — сказал Саврасов, — очень избалован деньгами. За деньги, тем паче за хорошие деньги, он пойдет на любую авантюру и не остановится ни перед чем. Он подходит для эпизодической работы, но полностью считать его надежным нельзя: очень неразборчив в связях. Злоупотребляет алкоголем. Я виделся с ним совсем недавно, перед выездом из Москвы. Прораб был озабочен обновлением фиктивных документов, на основании которых он надеется избежать призыва в армию…

Я внимательно слушал Саврасова и, признаться, был доволен ходом дела.

— Кто еще? — спросил я, когда Саврасов замолчал.

— Все. Больше нет.

«Не густо у тебя, оказывается», подумал я и молча посмотрел на развалившегося на диване Саврасова.

— Давайте договоримся так, — сказал я. — Все, что нужно сообщить Гюберту, вы набросаете в виде заметочек, чтобы завтра рассказать мне. Завтра же я передам вам деньги.

— Вы с деньгами?

— Да. А как же! — Я поднялся со стула. — Предлагаю поужинать у меня в номере.

— А где ваш номер?

— Напротив.

— Замечательно. Я с удовольствием.

…Вечер провели в моей комнате. Шел дождь. Мы сидели у самого окна, залитого водяными струями. Сквозь густую сетку дождя и затуманенное стекло угадывались фигуры одиноких горожан, торопливо проходящих по улице.