Кондратенко

Весь день 13 июля бои продолжались с переменным успехом. Для японцев первый день праздника оказался неудачным. С рассветом они возобновили атаки, в самый разгар которых Стессель потребовал Кондратенко к себе. Приказ надо было выполнять, а покидать позиции в такой момент было просто невозможно. Начал вырисовываться успех, чему способствовала блестяще проведенная поддержка моряков: с утра в Лунвантанскую бухту вошли крейсера «Баян», «Аскольд», «Паллада», 11 миноносцев, которые не только расстреливали артиллерийские позиции неприятеля, но и били по наступающей пехоте. Поэтому Кондратенко не торопился в штаб, пока не стало ясно, что дальнейшие атаки успеха им не принесут.

Вечером в деревне Лиэр, где располагался штаб Фока, собрался военный совет. Прибыли начальник укрепрайона генерал-лейтенант Стессель, комендант крепости генерал-лейтенант Смирнов, начальники дивизий Фок и Кондратенко. Обсуждался вопрос: продолжать ли бои на этих позициях или отойти на Волчьи горы? Фок был за отступление, Стессель своего мнения не высказал. Кондратенко настаивал на продолжении обороны и, к своему удивлению, встретил поддержку со стороны коменданта крепости. Правда, Роман Исидорович подозревал, что поддерживал его Смирнов больше в пику Стесселю, чем ради дела. Далее пошли обычные разговоры о плохой помощи моряков. Поддерживать такую беседу Кондратенко не хотел. Только час назад он отправил Витгефту телеграмму, в которой выражал свои чувства флоту за оказанную поддержку: «Сердечно благодарю за содействие флота, благодаря которому удалось успешно отразить сильнейшие пехотные и артиллерийские атаки неприятеля на нашем правом фланге…»

Отказавшись от ужина, он откланялся. Впервые за последние три дня Роман Исидорович уснул спокойно. Рано утром он вновь отправился к Семенову и все-таки опоздал. Японцы уже атаковали позиции, врезавшись в них клином. Поставив в месте прорыва пулеметы, они простреливали русские позиции на всю глубину. На сей раз поднимать войска в атаку генерал не стал. Это уже проделал дважды Семенов. Контуженый, оглохший от грохота, он доложил прибывшему начальнику дивизии обстановку. Положение складывалось скверное. И все-таки еще можно было держаться. Но тут произошло то, чего Роман Исидорович боялся больше всего. С левого фланга прискакал посыльный с приказом Стесселя об отступлении.

— Что Фок? — спросил Роман Исидорович более для очистки совести, так как знал наперед ответ на свой вопрос.

— Отряд отходит на Волчьи горы. Генерал Фок боится прорыва японцев.

Действительно, японцам удалось на левом фланге занять господствующую высоту 93, а в центре 113. Решающего значения для хода боя это не имело, но привело в паническое состояние начальника укрепрайона. Фок, не дожидаясь приказа, начал отводить войска, уверенный в поддержке Стесселя.

В этих условиях Кондратенко ничего не оставалось делать, как отойти на левый берег Лувантанской долины. Отступать приходилось днем, под сильнейшим огнем неприятеля. Один из очевидцев событий, Я. У. Шишко, запишет в своем дневнике:

«15 июля с рассветом я выехал в Литанговское ущелье и издали видел, что творилось по всему пространству Лувантанской долины.

Под сильным ружейным и пулеметным огнем японцев все, что было в котловине Зеленых гор, бросилось назад и старалось возможно скорее перебежать Лувантанскую долину.

Повозки, походные кухни, двуколки, денщики с офицерскими вещами, роты врассыпную, одиночные всадники и пр…, все спешило, перепутывалось, застревало в болоте и ручье, падало, сраженное пулей… Все были охвачены ужасом. Один Кондратенко в этой панике был спокоен и старался привести в возможный порядок все. Он, не обращая внимания на свистевшие пули, шагом проехал через долину, остановившись у дороги на Литангово, отдал свои приказания для приведения всего в порядок и для занятия позиции для прикрытия отступления наших войск».

Русские потеряли за три дня боев 47 офицеров и 2066 нижних чинов. Потери же японцев составляли от 8 тысяч до 12 тысяч человек. Более того, если бы русские части продержались еще два дня, Ноги был бы вынужден прекратить наступление. Резервов у него не было, надо было проводить перегруппировку. Участник этих боев командир японского резервного батальона Тадеучи Сакурай запишет впоследствии:

«…неприятельская артиллерия в боях перед крепостью не давала двигаться вперед, огонь ее был меткий, и снаряды сыпались, как дождь, убитых и раненых было так много, что не хватало носилок…

…за несколько часов боев многие японские части перестали существовать…

…Японцы никак не предполагали, что русские так скоро оставят перевалы и уйдут в крепость».