Кондотьер Богданов

— Тогда пройдемся по Плескову! — предложил лейтенант. — Очень хочу город посмотреть… Ане обновок купим! — Богданов подмигнул штурману. — Она самолет подготовила, с плошкой сообразила.

— Нет сил! — сказала княжна. — До сих пор ноги дрожат. Поеду в хоромы, прилягу!

Она ускакала с Данилой, Богданов подозвал Конрада. Развязал кошель, насыпал в ладонь наемника горсть серебра.

— Угости солдат! Гляди только, чтоб не перепились! Завалите самолет сеном и сторожите!

— Приезжай к нам! — предложил Конрад. — Что тебе эти хоромы? Не будет тебе перины! Кинут на пол суконную кошму с блохами, на которой собака лежала, не уснешь. Душно, блохи кусают… Приезжай! Лето, тепло, погода ясная… Выпьем пива, ляжем на сено и будем глядеть на звезды! Они здесь, как в земле Швиц, только ближе.

— Да ты, гляжу, поэт! — засмеялся Богданов. — Вкусно уговариваешь!

Он подозвал Аню и рассказал о предложении наемника.

— Я как вы! — сказала штурман.

— Договорились!

Богданов вскочил в седло подведенного коня, наклонился и подхватил Аню под мышки. Штурман взвизгнула, но, оказавшись на холке жеребчика, успокоилась. Богданов обнял ее левой рукой, правой взялся за повод. Аня прильнула к нему и вцепилась в пояс.

— Как стемнеет, жди! — крикнул Богданов Конраду.

Наемник кивнул. Никто из них не догадывался, что этим вечером они не увидятся. Что встреча произойдет через несколько дней и будет отнюдь не радостной.

13

Богданов привязал жеребца к коновязи торга и помог Ане спрыгнуть на землю. Возле коновязи прохаживался сторож — здоровенный детина с дубинкой в руке. Он окинул гостей внимательным взглядом, но ничего не сказал. «Запомнил! — понял Богданов. — Людей и жеребца. Коня не уведут».

Торг размещался за стенами Довмонтова города — новейшей пристройки к древнему Крому, и расположился между ним и посадом. По пути Богданов с любопытством смотрел по сторонам, затем не удержался и заехал в старый город. Этот Плесков нисколько не походил на знакомый ему с детства Псков. Другие дома; улицы, бегущие совершенно в других направлениях. Ни каменного Крома, ни могучих каменных стен… Улицы узкие, мощеные деревом — бревнами или плашками, на окраинах и вовсе не мощеные. Деревянные строения обнесены высоким тыном — даже с коня во двор не заглянешь. Там, где стоял родной дом Богданова, совсем не было строений — болото за высокими деревянными стенами. Даже реки были другими. Глубокая Великая и даже извилистая Пскова оказались шире и полноводней. Из знакомых зданий имелся только Троицкий собор, хотя и он выглядел иначе. Но все же это был его город — многолюдный, шумный и красивый.

Они ступили на торговую площадь и пошли вдоль рядов, заваленных товарами. На них обрушился шум сотен голосов. Кричали купцы, расхваливая товар, шумно торговались покупатели, пахло свежеиспеченным пирогами, медом. Аня остановилась возле прилавка с зеркалами. Они представляли собой полированные пластинки серебра или меди, в деревянной, серебряной и медной оправе. Молодой купец с жидкой бороденкой на круглом подбородке стал расхваливать товар. Ане приглянулось серебряное зеркальце на деревянной подставке. Конструкция позволяла снять зеркальце с подставки или же смотреться, сидя за столом.

— Сколько? — поинтересовался Богданов.

Купец назвал цену, Богданов немедленно уполовинил. Купец начал горячиться и хвалить товар, Богданов слушал невозмутимо: успел ознакомиться с местными нравами. Видя, что красноречие пропадает даром, купец сбавил цену. Богданов чуть поднял свою. По рукам ударили не скоро, но по виду купца было видно: не проторговался. Зеркальце перешло к Ане, и тут же выяснилось, что носить его в руках неудобно. Пришлось купить сумку: из воловьей кожи, украшенную плетеным узором, красивую, прочную, на удобном ремне через плечо. Без торга сумку, естественно, не отдали. Богданову эта канитель надоела. Он пересыпал в кошель Ани горсть серебра и попросил свои ленты-бусы выбирать самостоятельно. Договорились встретиться спустя короткое время (часов ни у кого не было) у коновязи.

Освободившись от спутницы, Богданов быстро пошел вдоль рядов, разглядывая товар. У него не было определенной цели — любопытствовал. У прилавка с ножами задержался. Перебрал, примерил к руке — не понравились. Сталь лезвий даже на беглый взгляд мягкая, рукоятки простые или же богатые, но неудобные. Продавец заспорил, Богданов достал из ножен свой «золинген». Купец осторожно взял, рассмотрел, поцокал языком и немедленно предложил купить. Богданов отказался и забрал нож.

Он повернул к коновязи, когда кто-то взял его за рукав. Богданов оглянулся: Путила!

— Богатырь ищет земляное масло? — сказал купец льстиво. — Есть бочка вельми доброго.

— Далеко? — спросил Богданов, соображая, успела ли Аня с покупками.

— Рядом! — заверил купец. — Идем!

«В случае чего подождет! — решил Богданов. — Договорюсь, чтоб доставили в княжьи хоромы — и назад!»