Кондотьер Богданов

— Никак не угодить! — вздохнул Богданов. — Как не поверни — все плохо! Не хочешь жениться — зарежут, женишься — тем более. Очень умно. Раскинь мозгами! Что сделает княжна с убийцей мужа? В мужья позовет? Мне почему-то кажется, что казнит. Или вышибет из Сборска навечно. Сама останется одна. Было два защитника — теперь ни одного. Приходи, кто хочет, и делай с ней, что хочешь… Придет! Какой-нибудь Казимир или подобный урод. Этот медлить не будет, возьмет силой. Станет ему ноги мыть и ублажать всяко. Этого добиваешься?

— Что делать? — спросил Данило тоскливо.

— Выпить! — сказал Богданов.

— Меду! — предложил Данило.

— Пива! — возразил лейтенант…

* * *

Неёла ворвалась к княжне под вечер.

— Матушка! — завопила с порога. — Там Данило с Богданом!.. Днем, люди видели, подрались, рожи один другому поразбивали! Затем приехали и сели пить. Лаются…

Евпраксия вскочила и побежала за бабой. У трапезной служанка шмыгнула ей за спину. Евпраксия приотворила дверь. Данило с Андреем сидели за столом, уставленным кувшинами и блюдами. Лица обоих раскраснелись. Княжна заметила на скуле Богдана синяк, точно такой же, если не больше, красовался на челюсти сотника. Нижняя губа у богатыря распухла. Княжна хотела войти, но замерла. Говорили о ней!

— Она меня будто не замечает! Словно я не муж смысленный! — жаловался Данило.

— Что сделал, чтоб заметила? — спрашивал Андрей, деловито сдирая шкурку с рыбы. — Как дал знать?

— Смотрел на нее, вздыхал…

— И все?

— Чего более?

— С блядями тоже вздыхаешь?

Княжна неслышно ахнула, прижав руку к груди. К ее удивлению сотник не вспылил. Покачал головой.

— Вот! — продолжил Андрей. — Тем, небось, любушка-лапушка, драгоценная и яхонтовая, а Проше — одни взгляды! Догадайся, мол, сама…

— Так она княжна!

— А княжна не женщина? Не человек? Она живая, слова ласкового хочет. Скажи!..

— Разгневается!

— Это с чего?

— Как посмел!

— На любовь не обижаются. Если и разгневается — повинишься!

— Как?

— Не знаешь?

— Скажу ей, — вдохновился Данило, — что для нее на все готов! Велит со стены спрыгнуть — спрыгну! Велит в прорубь нырнуть — нырну!

— А если без членовредительства? Со стены спрыгнешь — шею свернешь! В прорубь бросишься — утопнешь! Зачем княжне твой хладный труп? Или, что того хуже, — калека с переломанными ногами?

— Как быть? — пригорюнился Данило.

— Ну… — Андрей помахал в воздухе рыбиной. — Пади у ног ее, вопия: «Виноват пред тобой, княжна моя светлая! Топчи меня ноженьками белыми!..»

— Обидится! — сказал Данило. — За ноженьки белые…

— Они у нее черные?

Евпраксия подавила готовый вырваться крик. Услышат! Данило задумался, затем вздохнул:

— Не знаю, не видел…

— Оставим расцветку! — согласился Андрей и продолжил, не забывая про рыбину. — Найдем пристойный эпитет. Например, сильные. Или крепкие…

— Крепкие лучше! — воодушевился Данило.

— Значит, топчи меня ноженьками крепкими, бей ручкой лилейною, от тебя любую муку снесу!..

Евпраксия решительно шагнула в трапезную. Безобразие следовало прекратить. Им дай волю — всю обговорят! С головы до ног! Вернее, снизу доверху! Увидев княжну, парочка вскочила. Андрей бросил рыбину и вытер руки.

— Ноженьки у меня белые! — сказала княжна. — Я их в бане мою. Сором вам девицу обсуждать! Охальники!

Данило плюхнулся на пол.

— Топчи меня, княжна моя светлая! Ноженьками крепкими, белыми! От тебя любую муку снесу! — вопил он, пьяно всхлипывая.

Евпраксия растерянно глянула на Андрея. Тот икнул.

— Просит человек! Уважь!

Евпраксия коснулась носком спины сотника. Тот завопил еще громче. Рассердившись, княжна вскочила ему на спину и прошлась от крестца до лопаток. Данило умолк.

— Вставай! — велела княжна, спрыгивая.

Данило поднялся на ноги. Он покачивался, счастливо улыбаясь.

— Поди вон!

Сотник убежал, Андрей остался.

— Ты! — велела княжна, указывая на пол.

— Щекотки боюсь! — ухмыльнулся богатырь.

Евпраксия шагнула ближе, он продолжал скалить зубы.

— Это тебе за ноженьки белые! — сказала Евпраксия, отвешивая ему затрещину. — Это за ручку лилейную! Это…

Он перехватил руку. Подмигнул и чмокнул сжатый кулачок. Ушел. Княжна сердито смотрела вслед. Охальник! Сквернослов! Пьяница… Кого в мужья пожелала? Тьфу!

Он не оглянулся. Не вернулся, чтоб произнести слова, им же придуманные. Не пал ниц, даже на колени не встал. Не повинился. Ушел… Трепло на торгу! Идол! Смерд крылатый! Богдан… Откуда взялся на мою голову, солнышко ясное?… Зачем так сердце томишь?…

11

Данило наладился в объезд земель Сборска — протяженный и долгий. Предстояло уяснить, чего стоило весям короткое, но лихое управление орденского ставленника, оценить виды на урожай; кому нужно, помочь, кого следует, наказать. В дни правления Казимира смерды из ближних весей разбежались по лесам, где срубили временное жилье (на одну такую стоянку и натолкнулся Богданов в первый день по прилету). Предстояло людей собрать или хотя бы дать знать: лихая година прошла, в поле урожай зреет… Данило, помимо прочего, собирался посетить свои веси — давно не заезжал. Некогда было…