Комплекс хорошей девочки

– Ага, хорошая попытка, бро. – Он возвращает свое внимание к Мак. – Дай угадаю, этот парень появился сразу после того, как ты приехала в город? Дружелюбный горожанин, с которым ты случайно столкнулась на вечеринке. Останови меня, если это звучит знакомо.

Она хмурится.

– Купер, о чем он говорит?

В ту секунду, когда она устремляет на меня обеспокоенные зеленые глаза, во рту становится сухо, а желудок скручивает.

– Понятия не имею, – лгу я.

Это пугает – как легко я могу ей солгать. Как убедительно слова выскальзывают из моего рта. Ни малейшего сомнения.

– Маккензи, детка, послушай меня. – Кинкейд тянется, чтобы прикоснуться к ней, и мне требуется чертовски большое усилие, чтобы не сломать ему руку, когда я встаю между ними. Поджав губы, он опускает руку. – В выходные перед началом занятий этот парень подрался со мной в баре, и я добился его увольнения. Помнишь? У меня был синяк под глазом, когда я помогал тебе переехать в общежитие.

– Ты сказал мне, что играл в баскетбол, – парирует она с легкой ноткой яда в голосе.

– Да, ладно, я солгал. – Кинкейд неохотно уступает, торопясь изложить свою версию событий, поскольку скрещенные руки Мак и отсутствие зрительного контакта говорят о том, что он быстро теряет ее интерес. – Но сейчас я не лгу.

– И как я должна отличить? – Никто не сравнится с Мак в словесных битвах. Она целыми днями могла спорить о количестве облаков в небе, просто чтобы быть правой.

– Разве это не очевидно? – Кинкейд теряет терпение, вскидывая руки в воздух. – Он трахает тебя только для того, чтобы отомстить мне.

– Так, все, хватит. – Если я не могу ткнуть его лицом в песок и покончить с этим здесь и сейчас, я не позволю ему разрушить мою жизнь. – Тебе пора валить отсюда, парень. Оставь ее в покое.

– Маккензи, ну же, – умоляет засранец. – Ты же не всерьез ведешься на его чушь, верно? Я знаю, ты молода, но не можешь же ты быть такой глупой.

А вот это он зря. Явная снисходительность в его словах убивает последнюю каплю терпения у Мак, и выражение ее лица становится яростным.

– Самая глупая вещь, которую я когда-либо делала, это так долго встречалась с тобой, – возражает она. – К счастью, мне не придется жить с этим решением.

Она срывается и бежит к нашей компании, проносясь мимо Эвана. Когда мы двое собираемся пойти за ней, у меня возникают яркие воспоминания о том, сколько раз наши учителя приводили нас с братом в кабинет директора. Я скорее чувствую, чем вижу, как Эван спрашивает меня, все ли у нас в порядке, но у меня нет ответа, пока мы не оказываемся на месте и Мак не поворачивается ко мне лицом.

– Кончай с этим, – приказывает она.

– С чем?

Пока я отмалчиваюсь, у меня возникает вопрос: не пора ли мне признаться во всем? Что поначалу у меня были далеко не благородные намерения, но после нашей встречи все изменилось.

Она поймет. Может быть, даже получит удовольствие от этого. Мы бы хорошо посмеялись, и это превратилось бы в забавную историю, которую мы стали бы рассказывать на вечеринках.

Или она никогда больше не заговорит со мной, пока однажды я не приду домой и не увижу, что мой дом горит, а в земле воткнута табличка с надписью: «Нам нужно встречаться с другими», написанной на ней пеплом.

– Не играй со мной. – Мак тычет пальцем мне в грудь. – О чем он говорил? Вы двое знаете друг друга?

У нас снова есть публика, и опять, чувствуя на себе взгляды наших друзей, моя смелость покидает меня. Если я скажу ей правду наедине, есть шанс, что я ее потеряю. Если я скажу ей правду перед дюжиной других людей, я гарантированно ее потеряю. Она будет унижена перед всеми. И никогда меня не простит.

На этот раз ложь обжигает мой язык.

– Все, что знаю о нем, я слышал в городе или от тебя. Я бы не отличил его от любого другого парня, если уж на то пошло.

Маккензи замирает, едва дыша, и пристально смотрит мне в глаза.

У меня внутри бурлит паника, но внешне я сохраняю спокойствие. Придерживаюсь своей легенды. Я давно понял, что ловят тех, кто сомневается. Ключ к успешной лжи – поверить в нее. Потом отрицать, отрицать, отрицать.

– Драка была? – Мак склоняет голову набок, словно поймала меня в ловушку.

– Мак, да целые стадионы можно заполнить идиотами, которые напиваются и начинают творить всякое дерьмо. Даже если он был одним из них, я бы не запомнил.

Явно расстроенная, она поворачивается к Эвану.

– Купера действительно уволили?

На долю секунды я опасаюсь, что их новый платонический роман станет моей погибелью.

– Он подрабатывал летом в баре, где работает Стеф. – Эван даже меня убеждает своими словами. Что ж, видимо, мы по-прежнему на одной стороне, когда это нужно. – Это было временно.

Маккензи глядит мимо Эвана туда, где в кресле с книгой в руках устроилась Стеф.

– Стеф? – зовет Мак. – Это правда?

Не отрываясь от книги, Стеф кивает, спрятавшись за толстыми черными солнцезащитными очками.

– Это была летняя подработка.

На меня накатывает облегчение, а затем так же быстро растворяется, когда я замечаю, что к нам приближается Хайди. В ее выражении лица нерешительность.

Черт.