Комплекс хорошей девочки

Яд в его голосе поражает своей суровостью. Я не знаю, откуда взялся весь этот внезапный гнев. Так ли уж безответственно было лезть на крышу? Нет. Но никто не пострадал. Кроме задницы Купера, видимо.

Я хмуро смотрю в его сторону.

– Эй, все в порядке. У меня все нормально. Им нужна была помощь, поэтому я предложила приехать. Это только мое решение.

– Мне насрать, кому принадлежала эта тупая затея. Ты должна была подумать получше, – обращается он ко мне снисходительным тоном, мало чем отличающимся от того, что я услышала от Престона, когда показывала ему отель.

И вот теперь я злюсь. Почему каждый парень, с которым я встречаюсь, думает, будто должен быть моим отцом? Я рассталась с Престоном не для того, чтобы позволить другому парню относиться ко мне как к ребенку.

– А вы двое, – он сердито глядит на девушек, – должны были ее остановить.

– Чувак, остынь. – Алана со скучающим вздохом запрокидывает голову. – Она большая девочка. И мы рады, что она здесь. – Я чувствую, что это самое искреннее извинение, которое можно было услышать от Аланы. Наши сегодняшние усилия растопили ее холодное сердце, и отношение ко мне изменилось. Кажется, теперь между нами наступило перемирие.

– Перестань, Алана. Она это сделала, только чтобы ты и Хайди перестали ее отвергать.

– Не помню, чтобы я просила тебя говорить за меня, – срываюсь я на него, ведь наконец-то достигла тут прогресса, а этот осел все портит.

Купер направляется к дивану, нависая над нами.

– Ты могла погибнуть, – огрызается он. – Если ты не заметила, мы практически в центре урагана.

Я не верю своим ушам.

– Ты что, издеваешься надо мной? Если я не заметила? Теперь ты вдруг забеспокоился о моей безопасности? Это ведь ты бросил меня одну у себя дома посреди урагана. Я была там одна! Только я да Патриция, которая вопила как банши!

Купер моргает, глядя на меня так, словно я обезумела.

– Ее зовут Дейзи.

Я, спотыкаясь, встаю на ноги, вцепившись в одеяло, как в тогу.

– Да не собака! Я говорю о Патриции!

– Я не знаю, кто такая Патриция! Ты спятила?

– Маленькая мертвая девочка, которая утонула рядом с твоим домом сто лет назад, и…

Я останавливаюсь. Мой возмущенный взгляд скользит к Эвану, чьи губы дико дергаются, пытаясь скрыть смех.

– Ах ты мудак! – рычу я. – Серьезно?

Эван скрещивает руки на груди.

– Маккензи, милая. Я не собираюсь извиняться за твою доверчивость. Сама виновата.

На диване Алана и Стеф бьются в истерике. Слезы текут по щекам Стеф, пока она едва выговаривает слова «маленькая мертвая девочка» между приступами смеха.

Купер, стоящий передо мной, тоже пытается не засмеяться.

– Не смей, – предупреждаю я, тыча пальцем в воздух между нами.

– Я имею в виду, – дрожит Купер, борясь со смехом, – он не ошибается. Сама виновата.

Я пристально смотрю на него.

– Он садист! А ты придурок.

– Я придурок? Напомни-ка, кто вылез на крышу и чуть не попал под удар молнии?

– О мой бог! Я не попала под удар молнии. Ты сейчас ведешь себя нелепо.

Я, возмущенная до глубины души, упираюсь руками в бедра, забывая об одеяле, обернутом вокруг меня. Оно падает на мокрый ковер, оставляя меня только в черном спортивном лифчике и неоново-розовых трусиках от бикини.

Эван облизывает нижнюю губу.

– Вау.

Тон Купера остается холодным, даже несмотря на то, что его лицо приобретает багровый оттенок.

– Бери одежду, Мак. Мы уходим.

– Нет, – упрямо заявляю я.

Его глаза сужаются.

– Пошли.

– Нет. Я теперь живу здесь.

Алана хихикает.

– Маккензи, – он делает угрожающий шаг вперед, – идем.

– Нет. – Мое горло вдруг пересыхает. В воздухе витает напряжение. Не уверена, зол ли Купер или возбужден, но его горящие глаза словно уничтожают весь кислород в комнате.

Купер бросает взгляд на брата.

– Эван, давай свои ключи. Отвези мой пикап домой.

С понимающей ухмылкой Эван лезет в карман и бросает связку ключей своему близнецу.

Я выпячиваю подбородок.

– Не знаю, что, по твоему мнению, сейчас происходит, но я не собираюсь…

Прежде чем я успеваю моргнуть, Купер перекидывает меня через плечо. Я таращусь на его мокрые ботинки, пока он идет к двери.

– Опусти меня! – кричу я, но ливень, который обрушивается на нас, как только мы выходим из дома, заглушает мою яростную просьбу.

Купер бесцеремонно запихивает меня на пассажирское сиденье джипа Эвана и бежит к водительскому. Когда он заводит двигатель и поворачивается, чтобы посмотреть на меня, я получаю ответ на свой вопрос – зол он или возбужден.

Его взгляд становится тяжелым.

– Я буду внутри тебя, как только мы вернемся домой.

Угроза. Обещание.

Возбужден.

Определенно возбужден.

Глава двадцать седьмая

МАККЕНЗИ

– Душ. Сейчас же.

Громкий приказ Купера вызывает у меня дрожь. От джипа к его дому мы просто бежали, отчего промокли до нитки. Я по-прежнему в нижнем белье, мои зубы стучат не переставая. К счастью, холод будет владеть мною недолго. В ванной Купер включает горячую воду, и вскоре из облицованной плиткой душевой кабинки идет пар.