Комплекс хорошей девочки

– Эван все время говорил, что придет подстричь их. – Алана выходит на крыльцо с охапкой мокрых полотенец. – Но он, конечно, забыл.

Стеф смотрит на нее.

– Может, бросить их в сушилку, чтобы нам было что положить, когда остальные промокнут?

Алана вздыхает.

– Надеюсь, сегодня никто не захочет принимать душ.

– Помогите мне снаружи, – бросаю я. – Прежде всего, мы должны забраться на крышу и оторвать эти ветки. С ветром и всем остальным, если оставить их там, может стать только хуже.

– Что? – Стеф смотрит на меня в ужасе. – Ты же не собираешься туда?

– А чего ты ожидала? – Я криво усмехаюсь. – Ты звонила Куперу не потому, что нуждалась в полотенцах.

– Но это опасно. Там молния.

Стеф, конечно, права. Но затопить весь их дом и в итоге получить огромную дыру в крыше не вариант. Так или иначе в старшей школе я провела три года в сценической бригаде драматического факультета. Я умею работать руками, когда нужно.

– Я собираюсь забраться на крышу и обвязать ветки веревкой, а потом спустить их к вам. Потом возьму кое-что, чтобы закрыть дыру. Это будет быстро. – Я вру. Это будет не быстро. Но это нужно сделать, и, чем больше Стеф заставляет нас стоять тут и волноваться, тем хуже.

– Просто скажи нам, что делать, – кивает Алана. Пожалуй, это самое большое количество слов, не сопровождавшихся саркастической ухмылкой, которые она сказала мне. Я считаю, это прогресс.

Втроем мы пробираемся сквозь ливень, чтобы собрать все припасы на заднем дворе и приставить лестницу к стене дома. Покойся с миром, ковер в гостиной. Я знаю, что сейчас беру собственную жизнь в свои руки, взбираясь по металлической лестнице во время грозы, но прошло несколько минут с момента последней вспышки молнии, поэтому я рискую и поднимаюсь наверх с веревкой через плечо.

В походных ботинках, взятых у Стеф, я ступаю по наклонной крыше. Каждый шаг – это как в первый раз встать на коньки, только здесь я не могу ухватиться за перила для поддержки. Осторожно, чтобы не делать резких движений, мне удается обвязать веревку вокруг огромной раздвоенной ветки дерева, затем стянуть покрепче и, помолившись, перекинуть через другую ветку, используя ее вместо подъемника. У меня получается с первой попытки. О да, черт подери!

На земле Стеф и Алана берут на себя вес, насколько могут, а я осторожно помогаю оттолкнуть ветку от стены дома. Когда они опускают ее на землю, я сразу вижу, где не хватает черепицы и что в крыше пробита вмятина шириной в фут, а внутрь льется вода.

Я осторожно спускаюсь на землю, где девушки уже развязали веревку.

– Насколько все плохо? – спрашивает Стеф, тщетно вытирая воду, стекающую по ее лицу. В этот момент мы стоим, увязнув примерно в четырех дюймах грязи. Двор практически превратился в жидкость, и мои ноги хлюпают в сапогах Стеф.

– Небольшая, но дыра точно есть, – сообщаю я.

Мы пытаемся перекричать оглушительный ветер и дождь, барабанящий по металлической крыше крыльца и хлещущий по деревьям.

Я убираю мокрые волосы со лба.

– Лучшее, что мы можем сделать, это прикрыть ее и надеяться, что ливень скоро прекратится.

– Что тебе нужно? – Алана тревожно смотрит на меня из-под козырька бейсболки. Ее ярко-рыжие волосы прилипли к шее.

– Я возьму с собой степлер, молоток и гвозди. Затем вы со Стеф привяжете брезент к веревке, чтобы я могла вытащить его, когда окажусь там.

– Будь осторожна, – в пятый раз напоминает мне Стеф.

Я ценю беспокойство, но на самом деле я хочу поскорее сделать это и просохнуть. Мои пальцы уже сморщились, белье насквозь промокло, а холод пробирает до костей. Брезент поднимают ко мне, и я отрезаю от него достаточно большой кусок перочинным ножом Аланы, а после прикалываю его степлером, чтобы удержать на месте, пока вбиваю несколько гвоздей покрепче. Я так сильно дрожу, зубы стучат, что гвозди вставляются целую вечность.

– Ты в порядке? – доносится голос Стеф.

Я вбиваю гвоздь где-то наполовину, затем промахиваюсь, потому что молоток соскальзывает, и наконец загибаю гвоздь. Черт с ним. И так сойдет.

– Спускаюсь, – кричу я в ответ.

Я скольжу вниз по лестнице, и мы все мчимся внутрь, оставив веревку и брезент во дворе, как раз в тот момент, когда мощная молния, кажется, ударяет прямо в нас.

В прачечной мы раздеваемся до нижнего белья и бросаем мокрую грязную одежду в стиральную машину.

– Это было опасно. – Алана одаривает меня широкой восторженной улыбкой, на которую я всем сердцем отвечаю. Мы обе, кажется, понимаем, что еле унесли ноги.

– Слишком опасно, – произносит Стеф с измученным видом. – Что бы я сказала Куперу, если бы тебя там наверху ударило током?

– Да уж. – Алана вытаскивает из бельевого шкафа три одеяла, чтобы мы могли согреться. – Нам пришлось бы спрятать тело и наплести Куперу, что ты уехала из города. – Когда я поднимаю бровь, она пожимает плечами, беспечно улыбаясь. – Что? Ты не видела Купера в гневе. Это просто инстинкт самосохранения.

Мы с Аланой идем в гостиную. Стеф ставит кофейник. Я дрожу, закутавшись в кокон из одеял на диване, когда Алане звонят.