Комната 15

Мой противник оборачивается. Но, сбитый с толку, он не знает, где я нахожусь, и смотрит в другую сторону, и его голова оказывается прямо на пути опускающегося прута, я не успеваю остановиться – а может быть, и не хочу, и прут с тошнотворным хрустом бьет неизвестного по затылку.

Ветер швыряет снег мне в лицо. Я почти ничего не вижу из-за боли, вызванной ледяной крошкой, колотящей мне в глаза ружейной дробью. Убеждаю себя в том, что не мог поступить иначе. Это была самооборона. Всему виной то, что в самый последний момент этот человек обернулся.

Я протираю глаза от снега и с ужасом вижу, что у моих ног лежит Бекс. Он лежит неподвижно, снежинки опускаются ему на лицо, а в руке у него не пистолет и не нож, а кусок доски, которым он отдирал от забора деревянную панель.

Рот у него раскрыт, будто он собирался что-то сказать, но, осененный внезапной мыслью, все еще подбирает нужное слово.

Он оглушен – да? Без сознания? Умирает?

Нет, уже мертвый.

Глава 45

20.40

Я ковыляю обратно, протискиваюсь в щель на стройплощадку. Куртка и рукавицы забрызганы кровью. Что я наделал? К чему меня подвел Р.? Но затем, к своему облегчению, я смотрю на строительные бытовки и вижу Бекса, по-прежнему согнувшегося рядом с бетономешалкой, в ярко-желтой куртке, изучающего свою находку. У меня были галлюцинации? Разве Натан не предупреждал, что может случиться именно это? Я кричу, перекрывая вой ветра, но Бекс не отвечает. Я бегу к нему, не обращая внимания на боль в ноге, и вдруг в ужасе останавливаюсь. То, что я видел все это время, на самом деле лишь желтая пластиковая труба, полуприсыпанная снегом.

Это была не галлюцинация. Заставляю себя вернуться сквозь вьюгу на пустырь за стройкой. Тело Бекса лежит там, где я его оставил. Я лихорадочно ищу пульс, но пульса нет.

Бекс собирался наброситься на меня? Все сходится. Он запросто мог избить Кристал и убить Эми Мэттьюс за час до того, как вчера вечером заступил на дежурство. Потом, когда меня отвезли в больницу, Бекс находился в участке. Он мог предупредить Дарюса Джавтокаса. А сегодня мог без труда позвонить охраннику, выдав себя за меня.

Я должен заявить о случившемся. Но меня не должно здесь быть. Я скрыл свою амнезию от начальства. Меня отстранили от работы. Я подкупил врача, чтобы тот дал мне сильнодействующий препарат. И у меня нет никаких доказательств того, что Бекс – убийца. Я даже не могу доказать это самому себе. Как не могу доказать то, что убил его в пределах самообороны. Все это будет использовано против меня.

Я делаю небольшую паузу, стараясь мыслить отчетливо. Нужно придерживаться фактов. Никто не знает о том, что мы здесь. Мои телефоны по-прежнему отключены. Также хорошо то, что теплая шапка Бекса не дала разбрызгаться крови. Хорошо то, что мозги остались внутри. («Хорошо? – спрашиваю себя я. – Это по каким же меркам?»)

Думай, думай!

Обшариваю карманы Бекса в поисках ключа от «Форда». Меня трясет. Затем беру жестяную коробку, выкопанную из земли. После чего с трудом возвращаюсь к машинам, снимаю окровавленную одежду и стою, ежась от холода, на ветру под снегом. («Но, – говорю я себе, – я заслужил эти страдания. Я только что убил человека, и не важно, были у меня на то основания или нет».)

Кое-как уняв дрожь в руках, открываю багажник «Фокуса» и ищу там какой-нибудь большой мешок. Но там нет ничего, кроме коробки с пакетами для вещдоков. Я открываю багажник «Астры» и вижу женские солнцезащитные очки в розовой оправе и детскую игрушку – руль на присоске. Это вещи близких Бекса, разумеется. Но я не должен о них думать.

Борясь с тошнотой, сдвигаю все это в сторону и наконец нахожу большой зеленый мешок. Достаю из него маленькие бутсы, все в грязи (не думай, сосредоточься на деле), вытряхиваю последние крошки земли, выворачиваю его наизнанку и на всякий случай протираю пригоршней снега. Затем складываю свои окровавленные куртку, шапку и рукавицы, запихиваю их в мешок и туго завязываю его. Это просто работа. Расстелив на дне багажника запасный желтый жилет, ставлю на него мешок и плотно заворачиваю его, чтобы ничего не просочилось наружу.

Я двигаюсь автоматически. Чувства нужно оставить на потом, ибо сейчас я должен действовать, однако все мои движения замедленны, и я чувствую нарастающую внутри тяжесть. Снова и снова вижу, как ударяю Бекса, вижу изумление у него на лице.