Командующий фронтом

«Главкому от командира Сергеевского отряда.

По твоему приказу, Сергей Георгич, мы открыли партизанские действия против врага, о чем и доношу. Подрывники взорвали депо с паровозом, взято в плен 12 казаков (11 пеших и 1 конный) с винтовками, взят обоз Иманской сотни — 6 подвод с лошадьми, убит командир сотни и поселковый атаман. В деревне Матвеевке противник нас обогнал. Здесь у нас была перестрелка около часа. Численность противника была до 300 человек.

Я с партизанами отошел на край деревни и с полудня до вечера был в деревне. Противником деревня была взята, и находился он в ней до середины дня. Здесь я имел с ним перепалку. В Ракитнинской волости несколько раз сталкивался с противником. Сделал засаду с 7 бойцами в деревне Боголюбовке. Нами убито 3 и 8 ранено из казачьей сотни. В числе убитых командир сотни сотник Добровольский. В деревне Орехово я наскочил на засаду противника. Ехавшие в дозоре Полтинин и Ещенко убиты. Белые подпустили их вплотную. Полтинин выхватил наган и сделал два выстрела в офицера. Бандиты дали залп из засады и убили моих бойцов. Своей смертью Ещенко и Полтинин спасли отряд. В тумане, который был в то утро, мы также наскочили бы на них. Вчера я прибыл из Успенки. Занята она была мною, как только вышли японцы. Намерен скоро выйти на дорогу с отрядом Глазкова, с которым уже условился. Сделаем набег. В деревне Степановке мною раскрыто гнездо шпионажа. Шпионы расстреляны. Посылай все имеющиеся у тебя новости.

Теперь хочу добавить от себя, Сергей Георгич. Был тут слушок, что ты дюже больной на ноги и ходишь, как дите. Был бы тут Дарасунский колодец — мигом бы выздоровел. Всем ребятам дал наказ искать тут такую воду, что поднимает человека на ноги. Как найдем — вышлем тебе цельный бачок. Еще хочу доложить, что 22 партизана подали в партию и мы их приняли. Ждем твоего сигнала, чтобы двинуться через Сучан на Владивосток и закончить на окияне наш поход. Сказывают, что от Колчака один кол остался. Вот оно и подходит, наше время.

А еще хочу доложить, что в Хмельницкой я дознался про геройскую смерть Миши Попова. Заехал он с Байбородовым в деревню, а беляки с японцами открыли огонь. Байбородова убили, а Мишу поймали и пытали, как у дьявола в аду. Сказывали местные бабы, что он не убивался, не плакал, не просил пощады, а молчал, будто заковали ему губы. Как вспомню про Мишу, так мороз по коже пробирает. Много горевал ты, Сергей Георгич, когда убили Бориса Павловича, когда закапывали Игнашина. И теперь тебе обратно горевать.

Ежели Олюшка с тобой — поцелуй ее и дите. Остаюсь навеки преданный тебе

Степан Безуглов».