Командировка

«Воровайка», сбив три мусорных бака, выстроилась за зданием, от заднего борта до стены метров десять. Хватит? Наверное, годная позиция. Два вспугнутых машиной ободранных пса дворовой породы не убежали прочь, а почти сразу вернулись на место, испуганно поглядывая в нашу сторону. Чуть подумали и все-таки легли в тени здания. Хороший знак!

Перед решеткой радиатора стояло несколько деревьев — даже если машину и понесет, есть шанс зацепиться за остатки стволов.

— Нормально будет, вот увидишь! — повторил дед.

— А если не увижу? — кисло усмехнулся я. — Сидите здесь, посмотрю.

— Вот уж хренушки, командир, все посмотрим, сам говоришь, пока еще докатится! — завредничал Григорий Петрович.

Низкий частный дом в окружении яблонь, стоящий практически напротив нас, не позволил увидеть более-менее точного места падения. Да и что бы дало это знание? По карте надо смотреть.

— Гоблин, пеленг бери.

— Есть! — Когда нужно, Сомов ведет себя по-солдатски. Никаких споров.

В небо поднимался кажущийся невысоким с такой дистанции огненный столб. Вблизи же… Лучше не представлять, что там творится.

Яркий всполох взрыва все рос, обрастая поверху черной шапкой пепла и поднятых частиц грунта.

— В кабину! — скомандовал я.

Там сама конструкция хоть как-то защитит.

— Пристегнулись!

Позади нервным матом забубнил Сомов — отвык пристегиваться, паразит, теперь ремень ищет! Ну, я тебе дам, если выживем!

Земля под колесами вновь качнулась, раздался какой-то растянутый низкочастотный хлопок, импульс инфразвука встряхнул тело. За стеклами кабины вперемешку со свистом нарастал оглушающий рев. Потом послышался жуткий скрежет — где-то начало срывать металл. Над крышей нашего убежища неслись куски шифера и профнастила, доски и листы железа, куски черепицы закручивало бумерангами. Весь этот шквал летел к магистрали и врезался в лес.

С животным страхом, когда разум выключается и передает управление системе древних инстинктов, справиться очень сложно, я это знаю. Страх боя гасится, им можно управлять. Этот же практически неуправляем. Однако выключаться нельзя — в отличие от дикого зверя, человек разумный настолько привык руководствоваться разумом, что старая система инстинктов часто атрофирована, не спасет. Это собачки могут найти верное решение. Мы, выключив башку, уже не можем, и пусть никто не врет, что ему таким образом удалось выжить, лишь много позже начав осознавать и действовать разумно… Это просто случай, удача. Голова должна продолжать работать, пусть и не во всю мощь. Для этого нужна практика и тренировка. Какого черта подобным будет заниматься мирный обыватель?

Местные просто спрятались в погребах.

У нас погреба нет. Так правильно ли я поступил?

— Ох ты ж хосподи! — вскрикнул Чуприн, сидевший рядом со мной.

Машина чуть присела на задние колеса — завихрения, срывавшиеся с обреза боковой стены строения, попытались поднять тяжелого «егеря». Я смотрел вперед и потому успел заметить сначала гигантское белое крыло автозаправки, легко сорванное с бетонных опор, а затем и стремительно улетающую в туче мелких обломков крышу Дома культуры.

Ударная волна проходила через станицу с грохотом, многократно повторившимися громовыми раскатами. Деревья, стоящие у дороги, падали как подкошенные, некоторые, не обломившись полностью, развевались над асфальтом, словно страшные обтрепанные флаги. Из окон домов вылетали стекла и целые рамы — серебристый рой мелких осколков звенел повсюду.

— На хрена тебе камера! — проорал что есть мочи Чуприн.

Фига себе, какие у него на лбу капли пота! Нашел время для интереса… Для отчета, трахома, для чего же еще, пусть и наши научники посмотрят! Хотели информации? Будет вам информация.

Красивое красное здание цыганского барона ураган взрывной волны разобрал — как ребенок постройку из дешевого китайского LEGO — одним пинком, и груда кубиков! Над согнувшимися под адским ветром уцелевшими деревьями зарябил красный фон летящих со скоростью пули кирпичей. Что было бы, поставь я «егеря» туда? В лучшем случае завалило бы по крышу.

Наконец волна ушла.

Стена здания, послужившая нам щитом, уцелела, отцы и деды действительно строили на века. В наступившей тишине неподалеку с треском повалилось почти устоявшее под ударом стихии дерево. Добили.

Гоблин с трудом оторвал руки от ушей. Точно, на барабанные перепонки давила тупая боль, как бывает после резкой посадки авиалайнера.

Обе собачки встали, невозмутимо встряхнулись и довольно бодро потрусили через полуразрушенные дворы. Их не интересует АЗС «Лукойл», их не радуют уцелевшие яблони садов. В реке мощный вал воды выплеснул на берега рыбу — вот что важно!

Я с опасением тронул ручку двери — не заклинило?

— Смотрите, близко к зданиям и деревьям не подходить! — предупредил нас Чуприн, следом за мной и сам спрыгивая на землю.

Не сговариваясь, мы пошли к автобусной остановке, которой больше не существовало.

Вопреки ожиданиям, асфальт не был усеян мусором, низовой супершторм выгладил все до последней пылинки, обломки и мусор задерживались лишь там, где возникали ветровые экраны любой формы.