Кольцо миров (СИ)

– Ну и лицо у тебя было!

Мелькор издал взбешенное шипение и размашисто пнул его в грудь пяткой, заставив выругаться. Тянущая боль саданула от груди к плечу, и Майрон попытался вцепиться в широкую сильную лодыжку, чтобы лишить Мелькора возможности лягаться.

Потому что пинался вала не хуже, чем лошадь бьет копытом, а изворотлив был, как змея.

Чучело под их возней жалобно заскрипело и угрожающе закачалось. Орлиная голова выглядела все так же уныло-обреченно.

Майрону удалось сомкнуть пальцы вокруг плотно сидящего сапога Мелькора, но лишь на секунду: висок налился тупой болью, а в голове зазвенело, потому что Мелькор вывернулся и огрел его лодыжкой по уху.

«Ах, ты…»

– Только посмей еще раз так шутить надо мной! – Мелькор шипел так, словно был готов плеваться ядом, и попытался зажать Майрона между колен. – Я тебя развоплощу, а перед этим заставлю сожрать сотню пауков!

Майрон знал, что попасть в этот захват равноценно сломанным ребрам и поберег дыхание на случай еще одного пинка. Он увернулся от замаха, когда Мелькор попытался влепить каблук сапога ему в лоб, и, бросив тело вперед, навалился на валу всем весом поперек бедер, перехватив запястья, стянутые перчатками.

Судя по взбешенному лицу Мелькора, вала собирался выцарапать ему глаза, и трепыхался, как выброшенная на берег рыба, но Майрон занял положение, откуда Мелькор едва ли мог достать ногами его голову. Корона с Сильмариллами слегка завалилась к затылку валы. Камни слепили так, что глаза слезились.

– Слезай отсюда, – фыркнул Майрон, не без труда продолжая удерживать вырывающееся тело. – Или мы свалимся оба.

Мелькор раздраженно выдохнул, но вырываться перестал. Майрон отпустил его запястья, тут же получив увесистый пинок коленом по спине и болезненную оплеуху по щеке внешней стороной запястья.

Не слишком сильную. Мелькор смотрел на него раздраженно, но без гнева, который разжигал в черных глазах огонь, снящийся пленникам крепости в кошмарах. Бешенство поблескивало в глубине глаз глумливой придурью.

Майрон встряхнулся, морщась от боли в щеке, но понял, что ничего страшнее мелкой царапины явно не получил.

– Только попробуй назвать меня идиотом даже мысленно, – голос Мелькора прозвучал тягуче-хрипловато, и смотрел он прямо ему в глаза. Из-под короны на высокий сухой лоб выбилась тонкая, чуть вьющаяся прядь волос.

Они молча смотрели друг на друга несколько мгновений, и Майрон дернул уголком рта в ущербном подобии кривой улыбки. Майа осторожно протянул руку, чтобы убрать ту прядь с лица Мелькора, почти нежно заправить ее за ухо, мазнуть кончиками жестких пальцев по скуле и щеке, но так и не успел.

Оба не поняли, что произошло, когда воздух вокруг на мгновение зазвенел до писка в ушах и дребезжания в костях. Ослепительно полыхнуло синим, а потом Майрона больно огрело по голове что-то металлическое, душно пахнуло сначала сиренью и крыжовником, потом вонью канализации, на ногу и бок грохнулось что-то тяжелое, а на шею приземлилась чья-то затянутая в мягкую кожу маленькая рука, прижимая его лицо к груди Мелькора.

Мелькор грязно, коротко выругался и яростно забился под весом трех тел. Чучело под ними угрожающе просело и заскрипело, покачиваясь. Мелькор опять употребил забористую конструкцию, достойную, на взгляд Майрона, даже ангбандских мусорщиков, которые ругались хлеще кого-либо.

Майрон, наконец, выпутался из чужих рук и ног, и встретился взглядом с худощавой девицей-аданет, ошеломленно отпрянувшей от него. Глаза у нее были зеленущие, как у кошки, а щеку пересекал длинный, глубокий, уродующий лицо шрам. На аккуратное лисье личико с острым подбородком спадали пряди пепельных волос. Из-за спины виднелись рукояти двух мечей.

Мелькор тем временем спихнул с себя вторую аданет: черноволосую, растрепанную и пахнущую сиренью с крыжовником, всю в черном и белом. Она пошатнулась, нелепо соскальзывая на обтянутый узкими черными штанами зад: потому что приземлилась девица аккурат на бедра Мелькора в глупую позу любовницы.

«Что за…»

Майрон не понимал ничего: ни откуда взялись девицы, ни что произошло.

«Кто вообще их послал? Эльдар освоили новые песни силы? Но это же невозможно! Невозможно даже для нас!»

Мелькор в ярости уселся, взбешенно глядя на обеих. Майрон заметил в черных глазах знакомый алый огонь бешенства. Он разгорался вокруг зрачка огненным ореолом.

– Убью обеих, – прошипел айну.

А потом все случилось в одно мгновение: зеленоглазая переглянулась со второй женщиной, метнулась, перекатываясь через Майрона. Майа вцепился в испачканный грязью сапог и врезался лбом в поднятое колено Мелькора так, что в ушах зазвенело. Мелькор рванул когтями черный бархатный рукав курточки черноволосой, шипя от злости, схватился за тонкое предплечье, оставляя когтями перчаток глубокую царапину. Майрон услышал короткий болезненный вскрик и увидел скривившиеся губы сиренево-крыжовниковой.

А потом его ослепило белой вспышкой: воздух зазвенел прежним противным писком, напитываясь силой, натянулся. Перед глазами ослепительно полыхнуло, и Майрона как будто ударило под дых, пинком выбрасывая куда-то.