Кольцо миров (СИ)

Грязи было по щиколотку. На нее, в попытках сохранить остатки достоинства и чистоты Мелькор и Йеннифэр брезгливо косились, Майрон пытался обходить порой самыми странными путями, а Цири и дварфы смирились, посему обреченно перли прямо по лужам. Им было не впервой.

Джарлакс куда-то испарился в момент, когда они вошли в город. Дроу пообещал найти их, вот только без уточнения, когда именно. Почему-то Йэннифэр сильно сомневалась в том, что эти слова подразумевали ближайшие несколько часов, а то и дней: она хорошо знала этот тип мужчин.

«Такие еще любят признаваться в вечной любви, обещая небо в алмазах, а потом сбегать под утро».

Но и без дроу их компания выглядела откровенно по-бандитски и походила не то на воров, не то на мародеров. Разорванный рукав Йеннифэр, корона на голове Мелькора, шлем Пайкела, подозрительно похожий на обычный котелок, угрюмый вид Майрона, клокастая шкура на плечах Цири и мечи у нее за спиной усиливали это ощущение окончательно и бесповоротно.

Дварфы привели их к огромному дому – длинному, высокому и крытому соломой, как и все здесь. Конек украшали резные медвежьи головы. Майрону это здание больше всего напомнило обыкновенный сарай для скота, причем уж слишком изукрашенный. Даже дерево над дверью вырезали и краской размалевали.

Мелькор брезгливо огляделся и покосился на жирных серых гусей, бесцеремонно шлепающих по лужам. Одна из птиц истерично загоготала, зашипела и встопорщила крылья. Еще один гусь ожесточенно вцепился в грязный сапог Майрона, очевидно, пытаясь его прокусить. Майа пытался избавиться от назойливой птицы.

– Отцепись от моего сапога, тупая тварь! – он отпихнул гуся пинком, попятился от второго, который угрожающе шипел и подошел слишком близко, и пнул третьего, который ущипнул его за голенище.

– Очарование недоразвитых народов, – едко процедил Мелькор, наблюдая за сражением Майрона с гусями. – Кусты, коровники и нищая жизнь по уши в навозе.

– Дух деревенской жизни, – не менее едко добавила Йеннифэр. – И бой подобных с подобными.

На счастье Йеннифэр, Майрон был слишком занят попытками отбиться от гусей, чтобы прокомментировать последнюю фразу.

– Жирные, – со вздохом заметила Цири. – Вкусные, наверное.

Айвен кашлянул и хмыкнул.

– Ну, пожалуй, тут-то и сможете такого гуся отведать, если деньги есть. Но здесь наши пути и расходятся – это таверна и дом для гостей, «Дерево Бхаллы», – он добродушно пожал плечами и улыбнулся. – Поспите, поешьте, погрейтесь, а завтра и разберетесь, что к чему. Никто, кроме ведьм, в этой земле не колдует, так что с ними и поговорите, уж если повезет. Мы сами пойдем к нашему знакомому, он-то кузницу тут держит давно, так что заходите с утра, может, подскажет чего.

– А в этом сарае постояльцы спят рядом с коровами? – поморщился Мелькор.

Айвен пожал плечами, но сохранил преувеличенно серьезный вид. Взгляд дварфа посмеивался.

– Да разве что сам попросишь.

Йеннифэр утомленно выдохнула.

– Представляешь, а где-то в таких люди живут, – фыркнула она. – Но вряд ли у нас есть выбор. И вряд ли они принимают те монеты, что у меня сейчас с собой, – она поглядела на Айвена. – Какие деньги здесь в ходу?

Айвен неопределенно махнул рукой и сунул большие пальцы рук за пояс.

– Да какие… медяки, серебро, золото. Как везде здесь. Слышал, здесь ночлег стоит три золотых. Обычно в этом краю, – он махнул рукой. – Ну, бывайте… потеряшки.

– Мы уже есть, – проворчал Майрон и хмуро поглядел на дверь. Ему и Мелькору дверной косяк доставал примерно до груди, а их плечи в обычную дверь и вовсе влезали едва-едва.

«Ну конечно! Для аданов же сделано!»

Йеннифэр стащила с пояса кошель, заглянула в него и поморщилась, словно оттуда дурно пахло.

– Надеюсь, они примут здесь… новиградские кроны.

Она не сказала, что шансов получить хотя бы одно место для ночлега у них было маловато. Кроны не тянули на золотые, потому что золота в них не было ни грамма. Разве что по пять грамм серебра в каждой.

Внутри оказалось полутемно. Свет исходил от факелов и открытой каменной жаровни посреди зала. Над ней жарилась туша огромного кабана. Пахло деревом, мясом, пивом, потом: в спертом воздухе запахи стали тяжелыми и плотными, превратившись в неприятный застойный дух. Но Цири было нипочем: едва ее нос учуял восхитительный аромат жареного мяса, так в животе у нее заурчало даже слишком громко.

Хозяин за стойкой наливал что-то в глиняную кружку из бочки. За широкими столами на грубых лавках сидела компания бородатых мужчин и крепких женщин в медвежьих шкурах. У всех были дубины и топоры на поясах, а за спиной луки. Людей было больше полутора десятка, и вели они себя шумно, стуча кулаками и горланя песни.

С их появлением воцарилась странная тишина. Все посетители, даже двое женщин, что разносили еду – высокие, с мощными руками – в открытую пялились на них, и не без причины.

Мелькор и Майрон, ругаясь вполголоса, едва пролезли в дверь, а когда выпрямились, оказалось, что зубья короны Мелькора чуть-чуть возвышаются над центральной балкой, тянущейся по центру потолка под крышей. Майрон отставал от него в росте несущественно.

«Прекрасно».