Колодец странствий

— Добрый день, — ответил мальчик. — Чем могу помочь?

— Меня зовут Таймус Родерик.

— Я знаю, мистер Родерик, — ответил мальчик.

— Это Малкольм.

Малкольм протянул руку мальчику с книгами.

— Дуглас, — представился тот.

— Приятно познакомиться, — сказал Малкольм.

— Дуглас у вас в комнате есть место еще для одного человека? — спросил Таймус.

— Конечно, — ответил он. — Наша комната рассчитана на троих, и одно место свободно.

Дуглас внимательно изучал нового знакомого. Теперь настало время Малкольма мяться с ноги на ногу. Он не выдержал и повернулся к Дугласу боком, выставил правую руку вперед и вверх, затем согнул её и поцеловал бицепс. Издавая механические звуки, Малкольм повернул серьезное лицо к Дугласу.

— Я вернусь, — проскрипел он, и закашлялся.

Дуглас прыснул.

— Подхожу? — спросил Малкольм.

Дуглас не выдержал и засмеялся, Малкольм подхватил его раскатистый смех.

— Сработаются! — буркнул Таймус.

Он смотрел на ребят, которые кривлялись. Они подражали движениям роботов и издавали свистящие звуки. Ребята смеялись чистым заливистым смехом, о котором взрослые забывают, когда наступает их последнее лето детства. Мужчина понял, что эти двое станут настоящими друзьями.

— Ну, что, господа, думаю, моя помощь пока не нужна, — заговорил Таймус после того как ребята отсмеялись. — Дуглас, покажи Малкольму местные достопримечательности.

— Конечно, мистер Родерик, — ответил Дуглас.

— До вечера, Малкольм, — сказал мужчина и направился к центральному зданию.

Ребята стояли и смотрели ему вслед.

— Есть хочешь? — спросил Дуглас.

— Нет, — ответил Малкольм.

— Тогда пошли, я покажу тебе нашу комнату.

Ребята пошли в сторону столовой. Двухстворчатая дверь открылась сама. В просторном холле, с обоих сторон от двери, поднимались широкие винтовые лестницы.

— Столовая туда дальше, — сказал Дуглас, указывая вперед.

Он подошел к правой лестнице.

— Нам сюда, — сказал он. — Та лестница ведет на половину девочек.

В этот момент по лестнице спускалась девушка. В одной руке она несла горшок, с каким-то растением и шепотом ругалась. Свободной рукой она отбивалась от длинных усиков, которые извивались и лезли ей в уши, нос и рот.

— Там живут ведьмы, — зловеще прошептал Дуглас.

— Понятно, — сказал Малкольм. — Нам высоко подниматься?

— Пентхаус, сэр, — гордо сказал Дуглас.

Малкольм улыбнулся и ребята стали подниматься по лестнице. На шестом этаже они попали в длинный коридор.

— Наша комната в угловой башне, — сказал Дуглас.

— Здание выше шести этажей. Я видел башни и переходы, — заговорил Малкольм. — Что там?

— Выше шестого этажа — закрытая зона, туда даже нет лестниц и дверей, — ответил Дуглас. — Доступ туда есть только у мастеров.

— Понятно, — сказал Малкольм. — Нам пока туда не надо.

* * *

— Проходи, — сказал Дуглас, заходя первым и придерживая тяжелую дубовую дверь.

Комната, в которую они вошли, дышала простором.

— Это моя кровать, — сказал Дуглас, показывая налево от двери.

Он с разбега бухнулся на мягкую перину спиной.

— Там спит Фицрой, — сказал он, садясь и указывая на кровать справа от двери. — Он здесь уже больше года, кое-что умеет. Ты можешь спать там.

Малкольм обвел комнату взглядом. Светлая комната со спартанской обстановкой. Восемь окон. Они располагались парами, одно над другим: четыре в стенах и четыре в потолке. Вся мебель располагалась по кругу вдоль стен. Справа от входа в комнату стояли кровать, тумбочка и шкаф для одежды Фицроя Форсмайера. Между первой и второй оконной парой стоял внушительных размеров книжный шкаф, рядом с которым стояла стремянка. Между второй и третьей оконной парой стоял длинный, широкий стол. На столе лежали книги и какие-то инструменты. Короткой стороной стол подпирал стену. Из окон на него удачно падал свет. Три хороших кожаных кресла на колесиках, плотно обступили стол с трех сторон. Между третьей и четвертой оконной парой стояла кровать с тумбочкой и шкаф для одежды, которые теперь принадлежали Малкольму. Наконец, между четвертой оконной парой и дверью располагалась кровать Дугласа.

Картину завершал роскошный круглый ковер в центре комнаты. Его орнамент завораживал. Разделенный надвое рисунок символизировал вечную смену дня и ночи: луна в ночном небе и сияние звезд, солнце, щекочущее своими лучами брюшка облаков. Если идти вокруг ковра то орнамент оживал, облака начинали двигаться, а звезды мерцали, меняя созвездия.

Из стен, между окнами, торчали факелы. Малкольм не заметил дымоходов и вытяжек, но в комнате витал дух свежести и чистоты.

— Факелы не сильно дымят? — спросил Малкольм.

— Они вообще не дымят, — ответил Дуглас.

— Их что для красоты повесили?

— Нет, — стал разъяснять Дуглас. — Они не горят живым огнем. Тут применяется какая-то разновидность энергии. Я пока не разобрался. Они загораются, если надо.

— Как это? — не понял Малкольм.

— Дуешь на факел, он включается, дуешь еще раз, он выключается.

— А если сквозняк?

— Нет, от сквозняка не загораются, — сказал Дуглас, вставая с кровати. — Пробовал, окна открывать, веером махать, стаю бабочек выпускал над факелом, не работает. Даже если чихнуть на него, тоже не включается.