Колдунья

— А Хьюго все равно! — возмутилась Кэтрин. — Я обмолвилась как-то, что скучаю по ней, а он заявил, что Мора была грязной старухой и что если мне нравятся крестьянки, то в наших владениях таких найдутся тысячи. Он ничего не понимает!

— Мужчины не понимают этого, — согласилась Элис. — Мора была очень мудрая женщина, она много повидала и понимала жизнь. Она обучила меня всему, что умела сама, и я все время буду рядом. Я не могу занять ее место в вашем сердце, но все, что требуется для вас и вашего ребенка, я сделаю, когда придет время.

Кэтрин шумно шмыгнула носом и полезла за носовым платком.

— Мне ведь необязательно спускаться к обеду, правда? — жалобно протянула она. — Я так утомилась. Пожалуй, покушаю здесь.

— Нет, конечно необязательно, — подтвердила Элис с доброй улыбкой. — Встанете завтра и, если почувствуете себя бодрей, немного прогуляетесь, но в зале шумно и много народу, люди будут смотреть на вас. Если нет желания, не ходите туда, обедайте здесь. Самое главное сейчас — ваше здоровье.

— Я слышала, когда меня нет за столом, ты занимаешь мое место рядом с лордом Хью, — заметила Кэтрин.

Элис пожала плечами.

— Он сам предложил, и я подумала, что так будет лучше. Он мужчина капризный, у него много всяких фантазий. Иначе он заставлял бы вас с Хьюго сидеть с ним, а мне известно, что вам нравится обедать здесь. Я подумала, что, если составлю ему компанию, он будет доволен и весел и не станет настаивать на вашем присутствии.

— Спасибо тебе, Элис, — поблагодарила миледи. — Мне нравится обедать вдвоем с Хьюго. Меня утомляет необходимость каждый раз спускаться в большой зал. Развлекай лорда Хью, как можешь, лишь бы мы с мужем могли побыть вместе.

Элис улыбнулась ей как сестре.

— Конечно, Кэтрин. Конечно.

Днем, когда миледи совсем осоловела от сытного обеда и выпитого вина, Элис, встретившись в дамской галерее с Хьюго, попросила взять ее на стройку дома.

— А разве мы не пойдем в твою комнату? — удивился он.

— Сегодня весь день здесь будут дамы, — пояснила Элис. — Придется подождать до ночи, милорд.

Хьюго скорчил недовольную гримасу.

— Ну хорошо. Возьми серого мула или пони.

Элис набросила на плечи накидку.

— А как насчет лошади миледи? — небрежно обронила она. — Кобылка смирная, правда?

Минуту Хьюго пребывал в нерешительности.

— Ладно, — кивнул он наконец. — Кэтрин уже несколько месяцев не садилась на нее, но лошадь каждый день выгуливали.

— Вот на ней и поеду, — обрадовалась Элис.

— Кэтрин может неправильно понять, — продолжал сомневаться Хьюго.

Подойдя к нему совсем близко, так, что он ощутил запах ее волос, Элис подняла на него глаза и вкрадчиво промолвила:

— У Кэтрин есть много того, что доставляет мне удовольствие. Очень много.

Милорд быстро посмотрел по сторонам. Рут сидела у камина и шила. Поймав его взгляд, она еще ниже склонилась над шитьем и энергично заработала иголкой.

— Не дразни меня, Элис, — проговорил он вполголоса. — А то повалю тебя на пол и возьму прямо возле спальни Кэтрин… моя жена очень обидится.

— Как будет угодно милорду, — прошептала Элис с улыбкой. — Ты сам знаешь, как меня тянет к тебе. От одной мысли о тебе у меня там все становится мокрым.

Шумно выдохнув, Хьюго повернулся и взял плащ.

— Я беру с собой госпожу Элис посмотреть новый дом, — коротко сообщил он Рут. — Она мне понадобится, чтобы написать строителям кое-какие указания.

Рут поднялась со стула и сделала реверанс, но глаз не поднимала, будто боялась обжечься — такой страстью пылали их лица.

— Когда миледи проснется, передай ей, что я вернусь домой вовремя и поужинаю с ней, — добавил Хьюго. — Как только Элис закончит работу, я отошлю ее домой.

— Да, милорд, — ответила Рут.

Хьюго повернулся и направился к выходу.

— Сейчас распоряжусь седлать, — бросил он через плечо.

— Для меня пусть оседлают кобылу Кэтрин, — напомнила Элис. — Не люблю этих малорослых лошадей.

Лошадь спокойно перешла через подъемный мост и стала тихо спускаться к городу. Элис в седле держалась неловко; прежде она частенько ездила верхом на английских пони, но такие крупные лошади шагали более размашисто, ее трясло, к тому же ей было высоко, земля казалась далеко внизу. Она стиснула зубы и уже пожалела о своем тщеславии, заставившем ее выбрать лошадь Кэтрин и настоять на своем капризе.

Люди по обеим сторонам дороги оборачивались поглядеть на проходящую мимо процессию; женщины приседали, пряча зависть, мужчины снимали шляпы. Хьюго улыбался направо и налево, словно эти знаки почтения оказывались ему от чистого сердца. Элис, раздуваясь от гордости, смотрела прямо, словно обращать внимание на горожан было ниже ее достоинства.