Кол

— И что ты об этом думаешь? — спросил Пит. — Считаешь, что у этого Урии поехала крыша, и он был уверен, что убивает вампиров, погубивших его семью?

— Похоже, что так и есть.

— Господи, наша книга наверняка будет просто бомбой! А теперь, если мы вытащим из нее сегодня кол, и она окажется вампиром — это будет потрясно!

Сердце Ларри учащенно забилось.

— Еще не сегодня.

— Почему, черт побери? Вся история уже готова. Все, кроме конца.

— Еще не все выяснено.

— Хорошо. Твое знаменитое «еще не все выяснено». Что именно?

Ларри и сам не знал. Но он должен был найти причину, чтобы отложить вытаскивание кола.

И внезапно он нашел, что именно «еще не выяснено». Это было так очевидно.

— Кто повесил совершенно новый замок на дверь отеля? — спросил он. — Кто закрыл пролом на лестничной площадке? Я думаю, это мог сделать Урия. Я думаю, он вернулся в Полынную Степь.

Пит, который в это время вытирал рот салфеткой, уставился на него. Он опустил салфетку, разгладил одну сторону своих густых усов. Глаза его сузились.

— Господи милостивый, — прошептал он. — А ведь ты прав. Может, это тот самый наш приятель, что съел койота?

— Что, если бы мы смогли найти его?

— Что, если бы мы могли поймать его! Арест горожанина! Захватим проклятого Иуду. Известность! Лар, ты гений!

Гений? Он чувствовал себя так, словно шагнул с утеса.

— Мы поедем туда завтра, — сказал Пит. — Женам скажем, что едем стрелять по мишеням. В прошлый раз они не захотели ехать с нами, так что они будут только рады избавиться от нас. А мы поедем в Полынную Степь и накроем убийцу.

Глава 30

— Я пригласила Генри и Бетти поехать сегодня вместе с нами, — сказала Лейн.

У Джима, который в этот момент жевал яблоко, был такой вид, будто он проглотил червяка. Он спросил глухим голосом:

— Ты, должно быть, шутишь?

— Ведь ты же не будешь возражать? — спросила Лейн.

— Возражать? Черт! Ведь это розыгрыш, правда?

— Я думаю, это будет чудесно.

— Как ты могла такое сделать? Ведь мы не были с тобой вместе уже несколько недель, а теперь мы должны тащить с собой еще и этих кретинов?

— Джим, они — мои лучшие друзья.

— Это не значит, что ты теперь должна везде таскать их вместе с собой. Черт. Они все испортят.

— Ну что ты.

— О, да. Конечно. Черт бы их побрал. А нельзя ли им сказать, что ты передумала?

Лейн покачала головой.

— Я так и знала, что ты устроишь скандал по этому поводу.

— Тогда зачем же ты это сделала?

— Мне так захотелось.

Джим с мрачным видом отвернулся от нее и откусил кусок яблока, сердито лязгнув зубами.

Лейн посмотрела на остатки своего бутерброда с ветчиной. Она подумала, что если сейчас попробует доесть его, то у нее кусок в горле застрянет.

«До чего же паршивое это занятие — ссориться со своим парнем. Может, мне действительно сказать им, что я передумала?»

Хотя ей чертовски не хотелось оставаться с ним наедине. Приглашение Генри и Бетти поехать вместе с ними было попыткой отвертеться: либо Джим откажется от этой затеи вообще, либо присутствие ее друзей заставит его держаться в рамках. По крайней мере, пока они будут в машине. Как только Джим высадит их, ей придется выкручиваться самой.

«Я могу делать с ним все, что захочу, — сказала она себе. — Но, может, мне и не следует этого делать?»

— Ты решил совсем не ехать? — спросила она.

Джим посмотрел на нее. Вся его мрачность слетела.

В глазах была боль.

— Ты так этого хочешь?

«Он так переживает из — за меня, — напомнила она себе. — Может, даже любит меня».

Лейн знала, что не любит его. Она видела в нем слишком много примеров совершенно мальчишеского поведения: его лапанье, его безаппеляционное отношение к ее друзьям, его постоянная сексуальная озабоченность, словно ему было нужно только ее тело, и единственная цель в жизни — овладеть ею. Ну, почему он не может быть добрым и нежным? Если бы он был хоть немного похож на мистера Крамера, тогда бы не было никаких проблем.

И все — таки они были очень близки. Она до сих пор переживала из — за него и знала, что не хочет причинять ему боль.

Лейн положила свою руку на его.

— Нет. Едем сегодня. Я хочу поехать.

— Надеюсь, я смогу вынести эту парочку несколько часов, раз это так необходимо.

— Кто знает? Может, мы прекрасно проведем время.

— Наверняка, — прошептал он.

— Ну — ка, улыбнись.

Он изобразил подобие улыбки.

— Я попросила улыбнуться, а не оскалиться. Ты похож на старого пса с репейником на заду.

Это вызвало настоящую улыбку и даже смешок.

— Так гораздо лучше, — сказала Лейн.

Она почувствовала, что к ней вернулся аппетит. Откусив кусок бутерброда, она сказала:

— Поживем — увидим. Я думаю, мы замечательно проведем время.

Джим потянулся ей за спину. Он потер середину ее спины, блузка скользила по обнаженному телу.

— Как приятно, — сказал он мягко. — Ничего не мешает. Ты не оденешь его сегодня вечером? Ради меня? Я буду сама благовоспитанность с твоими приятелями.

— Посмотрим, — прошептала Лейн.

— Ну, пожалуйста. Раз уж ты ходишь в школу без него, в кино он тем более необязателен.

— В школе тебе приходится держать руки при себе.

— Не приходится. Просто я слишком хорошо воспитан, чтобы воспользоваться этим.

— Так я тебе и поверила.