Коко

Свет в конце квартала сменился на зеленый, и команда сменилась на «ИДИТЕ». Пешеходы двинулись через улицу.

Мэгги предоставили одноместный номер по соседству с тем, где они все трое сейчас находились. Пул и Андерхилл положили свои чемоданы на две двуспальные кровати. В их номере был высокий потолок, выцветшие обои с ворсистым рисунком, потертый ковер с цветочным узором и зеркало в стиле рококо в золоченой раме. На стенах висели большие картины девятнадцатого века, изображавшие собак, тяжело дышавших над грудами окровавленных мертвых фазанов, и портреты самодовольных пузатых бюргеров в сюртуках и полосатых атласных жилетах. Мебель невзрачная, изношенная и крепкая и в таком просторном номере казалась маленькой. Краны и фитинги в ванной комнате – медны, а сама ванна стояла, будто лев, на четырех мощных фарфоровых лапах. Окна, из которых они сейчас уже втроем смотрели вниз на улицу, тянулись едва ли не от самого пола до потолка и были драпированы темно-коричневыми шторами, оттянутыми в стороны потертыми, тяжелыми бархатными шнурами. Пулу не приходилось бывать в подобном гостиничном номере. Ему казалось, будто он сейчас в каком-нибудь роскошном старинном отеле Праги или Будапешта: вот сейчас через огромные двадцатифутовые окна просторного элегантного обветшалого номера прилетит с улицы перезвон бубенцов и цоканье лошадиных копыт.

В вестибюле «Пфорцхаймера» вдоль стойки регистрации из полированного красного дерева выстроились несколько лилипутов в униформе; у портье с узеньким галстуком-бабочкой на носу сидели очки-половинки в потертой оправе; он гордо обозревал свои владения: богатый интерьер с начищенной сверкающей медью, ярды ковра в клетку-шотландку, горящие мягким светом лампы и огромные картины, потемневшие от времени настолько, что на холстах из общего размытия угадывались лишь крупные неясные очертания чего-то или кого-то. Само собой разумеется, за стойкой регистрации компьютер отсутствовал. Широкая лестница изящным изгибом уходила вверх к двери с табличкой «Зал Балморал», в дальнем конце вестибюля виднелся коридор, что вел мимо деревьев в горшках и стеклянных шкафов, населенных чучелами животных, к тускло освещенному бару.

– Такое чувство, будто в каких-нибудь двух шагах отсюда Нева, – проговорил Пул, глядя на снег.

– Ага, и по проспекту взад-вперед расхаживают полицейские в медвежьих шапках и кожаных сапогах до колен… – подхватил Тим.

– …и выжидают, чтобы сцапать под белы рученьки голых мужиков, которых лютый мороз выгнал из леса, – закончила Мэгги.

Да, так оно и было. В какой-то миле или двух отсюда непременно найдется большой лес, и ночью, если распахнуть окна банкетных залов, можно услышать вой волков.

– Давайте поищем в телефонном справочнике, – предложил Пул, отворачиваясь от окна.

– Давайте поищем телефонный справочник, – отозвался Андерхилл.

Сам телефон – старомодный аппарат из черного бакелита с дисковым циферблатом, но без привычной инструкции для набора номеров прачечной, консьержа, стойки регистрации и обслуживания номеров, даже без световой индикации сообщения, – стоял на столике у кровати Пула.

Оба мужчины принялись выдвигать ящики в разнообразных тумбочках и шкафчиках, расположившихся вдоль стен. В высоком комоде на ножках Андерхилл обнаружил телевизор на вращающейся подставке, а Пул в длинном ящике, выложенном измятой оберточной бумагой с рождественскими елками, нашел Библию Гедеона и буклет, озаглавленный «История „Пфорцхаймера“». Андерхилл раскрыл дверцы шкафа между высокими окнами, и глазам его предстали ряды книг.

– Бог ты мой! – воскликнул он. – Библиотека. А книги-то какие! «Прелестная муфта кошечки Китти», «Ноготь мистера Тикера», «Неутоленные поцелуи», «Исторические здания Малайского полуострова»… Ого! – он вытащил потрепанный томик «Расчлененного». – Что бы это значило: то ли я пишу нетленку, то ли нелепую чушь?

– Зависит от вашего отношения к «Прелестной муфте кошечки Китти», – ответила Мэгги, снимая с полки книгу. – Случаем, телефонного справочника здесь нет? – она взялась проверять нижнюю часть шкафа.

– «Сказки, предания и заблуждения с момента рождения», – прочитал Андерхилл, сняв с полки очередную книгу.

Мэгги потянула за скрытый рычаг, и из глубины шкафа выдвинулась еще одна полка, на которой стоял серебряный коктейльный шейкер со свернувшейся паутиной и скукоженным мертвым паучком, потускневшее ведерко для льда, почти пустая бутылка джина, почти полная бутылка вермута и банка порыжелых, будто заржавленных, оливок.

– Все это здесь, наверное, со времен «сухого закона», – заметила Мэгги. – А телефонного справочника так и нет, – она выпрямилась, пожала плечами и направилась с выбранной книгой к дивану.

– Это совсем не похоже на наш вояж с Гарри Биверсом и Конором Линклейтером, – сказал Пул. – Когда я спросил Конора, не собирается ли он передумать и все-таки полететь с нами, он ответил: «У меня в арсенале лучшие способы распорядиться своим временем».

Он взглянул на окно и увидел крупные хлопья снега, кружащиеся в темном воздухе.

– О чем ваша книга? – спросил за спиной Андерхилл.