Кого выбирает жизнь?

Между тем, картина непрерывно менялась. Что-то странное происходило здесь, требующее внимания и понимания. Преодолевая животный страх, связанный с неопределенностью моего положения, я, таясь, присмотрелся к действующим лицам этого кошмара.

Посредине в отблесках мерцающей подсветки от тлеющего костра сидя вели беседу черти: голые, черные, не волосатые, а блестящие, в дыму, но без обязательных, как мне представлялось, рожков.

Чертей было много, а я, не в силах побороть свой озноб и, весьма опасаясь, как бы меня не обнаружили, сосчитать их всех не смог. Кто-то из чертей иногда выныривал из темноты или погружался в неё обратно, кто-то пересекал сцену в ее глубине. Там всюду творилось что-то неясное.

Постепенно в этом «аду» я освоился, видя перед собой всё больше и разбирая сопутствующие шабашу речи. И тогда моему удивлению не оказалось предела, но ужас, еще больший, чем ранее, так сковал мою бедную психику, что я смотрел на происходящее, не в силах в этом разобраться, и думал лишь о своей несчастной судьбе.

В центре, опираясь друг на друга, кто боком, кто спиной, по-царски раскинувшись, вольготно восседали четыре Путина, но не одинаковые. У одного были странные уши, не как у остальных; у другого казалась ненормально вывернутой нижняя губа. Тот, что сидел ближе к центру, сцепил в замок на колене свои страшные толстые пальцы, каких нет у других, и ритмично покачивался взад-вперед. Последний Путин поражал широченными лоснящимися скулами, вылепленными заодно с глазницами Чингисхана…

«Чёртова мистика!» – продолжало трясти меня от подобного соседства.

– И как там наши выборы проходят? Голоса хоть сосчитали? – спросил один из Путиных.

– А на фига их считать? – как всегда нервно и отрывисто выкрикнул чёрт-Жириновский. – Никогда не считали и сейчас не будем! Напишем, сколько надо! Кто проверит?

– А сколько надо? – спросил чёрт-Зюганов. – Ведь Владимирам Владимировичам надо писать по полной! То есть, сто процентов «за»!

– Ну, да! Сто процентов и напишем! Конечно, сто процентов! – заверещал чёрт-Жириновский, словно ему в тот миг глубоко сверлили голый зад. – И ни пяди меньше! Ни пяди!

– Так-то так! Кто же из нас против такого расклада? – подтвердил рассудительный чёрт-Зюганов. – Вот только трудности в связи с этим наметились. Их ведь четыре! – чёрт-Зюганов уважительно мотнул головой в сторону Путиных. – Значит, требуется четыреста процентов!

– Ну и что? – рявкнул затаившийся в стороне черт-Володин. – Эллочка нам напишет, сколько надо! У неё же электронный подсчёт голосов! Так ведь, Эллочка? – подлизнулся черт-Володин к чёрту-Памфиловой, мгновенно состроившей страдающую за весь мир мордочку и привычно хлопавшей невинными глазками. – А моя Дума, то есть, Государственная, всё подпишет, всё поддержит, всё подголосует! Вы и не представляете, какой у меня в этом деле опыт наработан, – еще с Саратова! Там всегда голосовавших за меня получалось значительно больше, чем жителей области! И ничего – арифметика терпела!

– Вы не волнуйтесь, Владимиры Владимировичи! Мой Совет Федерации тоже некоторый опыт имеет. Да и в советские годы я времечко не теряла! Потому меня на Кипр послом и сослали! – встряла в разговор густо накрашенная чёрт-Матвиенко, прятавшаяся ранее в глубине сцены.

– Ну, да! Ждите! На Кипр ее сослали! Будто у нас на курорт когда-нибудь ссылали! Пустили козла… или козлу… Черт вас, рыжих, разберет! – распалился чёрт-Жириновский, но, спохватившись, сориентировал коллегу. – Впрочем, ты пиши, пиши, рыжая! Лишним не будет!

– Так нельзя! – не согласился чёрт-Зюганов. – Ведь могут и посчитать! А нам теперь шум не нужен, ведь Трампа этого не разберешь! То ему так нужно, то эдак! Вон до него был, который негроидной расы, постоянно нам подыгрывал, постоянно помогал! А этому еще учиться, учиться и учиться, как завещал великий Ленин!

– Что значит, могут посчитать? – взвился чёрт-Жириновский. – Кто из них теперь считать умеет? Что мы зря всех недоучками-бакалаврами сделали? Вон, Ливанов, настолько замучился всех в идиотов превращать, что самого менять пришлось – в последнее время совсем чокнулся, если его внимательно послушать! Так что, не трясись, Геннадий Андреевич, не смогут они сосчитать то, чего больше пяти! Да и кто им позволит? Терроризм! Экстремизм! Национализм! Коммунизм! Мы им такое напишем! А наши Патрушевы, Колокольцевы и Коноваловы всё, что надо, то и расследуют; куда надо, туда и заведут; кого надо, того и упакуют! Зря мы их так жирно кормим, что ли?

В это время другой Путин стал терять терпение:

– Так что, клоуны? Получу я от вас конкретный ответ, наконец?

– Какой ответ? Какие клоуны? – взвился оскорбленный произнесенной правдой чёрт-Жириновский. – На себя посмотри сначала! Сам-то не клоун, что ли? Если бы мы в твоём спектакле не участвовали, кто бы тебя избирал?

– Молчи, дурак! – огрызнулся один из чертей-Путиных. – Спектакль не мой! Скоро настоящий режиссёр вас всех заменит… А то в последнее время ваши роли даже бакалаврам стали понятны!