Когда звезды чернеют

Через несколько часов Тэлли провожает меня до машины. Я помогаю Сверчку устроиться на заднем сиденье, потом кидаю сумку под ноги. Ничто не просто. Мои чувства все еще хаотичны, мои сомнения громки, но сейчас я знаю, что делать. Придет ко мне сила или нет, я должна попробовать. Тэлли права. Мне нужно вернуться и встретить все лицом к лицу. Я должна быть матерью. И сестрой. Мне нужно отыскать путь к Джейсону и Эми. Возможно, они захлопнут передо мной дверь. А может, они тоже давно простили меня… Есть только один способ узнать.

Когда я устраиваюсь за рулем «бронко», то говорю в открытое окно:

— За все время пока мы разговаривали, вы ни разу не упоминали Хэпа. Почему? Не могу поверить, что он не следит за всем этим с той стороны. Следит за мной и помогает поступать правильно. Почему он оставил меня одну?

— Вы его чувствуете?

Это останавливает меня.

— Да.

— Тогда как же вы одна?

— Я не видела его тело. Наверное, поэтому и не могу его отпустить.

— Анна, я хочу задавать вам вопрос, который может прозвучать странно, но задумайтесь над ним на минуту. Где Хэп?

«Где?» Она ясновидящая. И тут до меня доходит. Он во мне. Я все время слышу его. Все его уроки. Его голос.

— Здесь.

Она опускает взгляд на ноги, все еще в тапочках. Запахивает плотнее халат, а потом смотрит на меня с такой прямотой, что у меня едва не перехватывает дыхание.

— Люди, которых мы любим, никогда нас не покидают, Анна. Вы уже это знаете. Именно это я называю духом. Я имею в виду любовь.

Глава 69

Я провожу еще один день в Мендосино. Один долгий день — карта без краев. Я иду на утесы под холодным ветром, чтобы посмотреть на бушующий океан. Свет маяка Пойнт-Кабрильо качается ко мне, потом прочь. Я иду на Ковело-стрит и стою перед домом Хэпа и Иден, думая, хватит ли его, чтобы вместить всех и меня, целых или нет, пропавших или свеженайденных. Наши звезды мерцают. Наши души и формы, которые они принимают, стараясь найти друг друга во тьме.

Я иду на кладбище Эвергрин с папоротниками в керамической вазочке. Иду в Ротари-парк, нахожу там Клэя и Ленору, которые пакуются, чтобы возвращаться в Денвер, и явно рады меня видеть. Даю им мой домашний номер в Сан-Франциско, потом еду к Кёртисам, попрощаться с Эмили и Кэмерон, надеясь, что они не будут возражать, если я скоро заеду снова.

Кэмерон в своей комнате с Греем; они слушают музыку, сидя на кровати. Ее правая рука на перевязи, на лице еще видны свидетельства мучительных испытаний. И все же я вижу в ней свет, разгорающийся заново. Впереди еще много трудов, но она жива и в своем теле. Как это чудесно! Они оба чудесные, сидящие рядышком на кровати Кэмерон, пока Мадонна поет «Like A Prayer».

Я оставляю их и нахожу Эмили в кухне. Она наводит порядок в шкафчике с приправами, и сейчас повсюду разложены баночки. Я почему-то рада видеть ее посреди беспорядка, даже ненадолго, даже зная, что скоро он исчезнет.

— Уилл рассказал мне, что Кэмерон начала вспоминать больше о том, давнем, насилии, — негромко говорю я. — Вы уже знаете? Она смогла поговорить с вами?

Эмили тяжело кивает.

— Пока только кусочки. Психотерапевт замечательный. Он очень ей помогает. Хотя я практически уверена, что это мой отец.

— Мне очень жаль, Эмили.

Ее вздох древний, как пирамиды.

— Да. Мне тоже. Но я буду ее поддерживать. Что бы ни пришлось сделать, какая бы грязь ни выплыла, правда должна выйти наружу.

Она права. Я думаю о полицейском, который вскоре постучит в дверь ее отца. О запоздалой детонации его тайной сущности. Об исцелении, которое может начаться.

— Я горжусь вами.

Ее взгляд туманится.

— По крайней мере, Калеб мертв. Не думаю, что она смогла бы справиться, если б он все еще был на свободе.

— Возможно, нет… — Воспоминания о нашей схватке в домике не оставляют меня ни на минуту. Возможно, они никогда не уйдут. — Как Трой?

— Трой… Он хочет все наладить. Обещает остаться с нами.

— Ну, вы знаете, что делать. Вам потребуется время прочувствовать, что правильно для вас и Кэмерон. Но вы сможете это сделать. Я вижу в вас силу, Эмили. Надеюсь, вы тоже сможете ее увидеть.

* * *

Теперь остается только найти Уилла. Мне очень не хочется говорить ему, что я уезжаю, но это самое легкое из всего, что я должна сказать. Для остального намного тяжелее найти слова, но я справляюсь. Рассказываю ему о Саре, о Брендане, попросившем меня уехать. О вине, стыде и горе, которые я несу в себе. О Мэтью. О том, как мне страшно быть ему матерью. Все равно что сдвинуть гору с груди, произнести его имя. Рассказать все о том, как я здесь очутилась.

— Я должна была с самого начала больше доверять тебе, — говорю я сквозь слезы, — но не знала как.

— Я тебя не виню. Мне даже представить сложно, что ты пережила. Мне очень жаль. Хотел бы я как-то помочь тебе…

— У тебя и так хватает всего. Ваше расставание. Семья. Риск потерять детей. Это очень много.

Уилл сжимает зубы, борясь с эмоциями.

— Между мной и Бет не только дело Дженни. Я пью слишком много и не могу остановиться, уже не первый год. Мне хочется протрезветь, но я не знаю как.