Когда завтра настанет вновь (СИ)

Когда её ресницы поднимаются вверх, девушка недоумённо смотрит перед собой: на бледное лицо Коула и берег озера, почти неразличимый во тьме. Оглядывается на буковый лес, оставшийся далеко позади, отделённый от неё широкой полосой тёмной воды.

Догадывается взглянуть себе под ноги.

Они стоят на воде, касаясь сухими босыми ступнями гладкого зеркала, в котором сияют отражённые звёзды.

Когда девушка поднимает голову, её глаза сияют восторгом, что ярче звёзд.

— Ты… как?..

Фейри протягивает руку с флейтой в сторону, разжимает пальцы — и та остаётся висеть в воздухе, словно её удерживает невидимая рука.

— Воду можно просить не только о том, чтобы она нагрелась.

Спустя мгновение флейта начинает играть. Взявшийся из ниоткуда ветер перебирает волосы обоих, не тревожа озёрной глади; и, не отпуская девичьи пальцы, Коул склоняется в лёгком поклоне.

— Вэрани, не подарите ли мне один танец?

Она опускает глаза.

— Я не умею танцевать. Не те танцы, что танцуете вы.

— Это неважно. Не со мной. Не для меня.

Она поднимает глаза, посмотрев на него из-под длинной чёлки. Во взгляде фейри — тягучий, завораживающий мёд, пьяный вереск и закатная сирень; и плечи девушки расправляются сами собой ещё прежде, чем она кивает.

Флейта плетёт мелодию из душистого тёплого ветра и звёздного света, когда фейри и его смертная спутница делают первый шаг. Они идут, едва смыкая кончики пальцев, очерчивая широкий круг на воде; под их босыми ногами расходится рябь, ломая отражения звёзд, и когда круг замыкается, они делают шаг навстречу друг другу, чтобы под пение флейты закружиться в странном подобии вальса. Повороты быстрые, но ни он, ни она не сбиваются со стремительного ритма, не путают шагов. Её движения столь же изысканны, выверены и изящны, сколь и его, в глазах — бархат той же завороженности. Они танцуют сквозь звёздный сумрак, оба одинаково нездешние, и неважно, что она в джинсах вместо летящего платья — глядя на них сейчас, никто бы не смог сказать, что на воде не двое фейри.

Когда флейта затихает, они не спешат разомкнуть объятие танца. Просто замирают на неподвижной воде, и девушка запрокидывает голову назад, глядя в фиолетовое небо, расцвеченное звёздной пылью.

— И что, каждый может так танцевать под флейту фейри? — спрашивает она негромко.

— Нет. Не каждый. — Коул не сводит взгляда с её лица, залитого жемчужным блеском звёздного света. — Но и не каждый сможет петь, как вы.

Девушка по-прежнему смотрит вверх.

— Эта песня… я ведь пела её, когда встретила тебя. Откуда ты её знаешь? Или запомнил тогда?

— Это песня фейри. Её сочинил один дин ши. Уместнее было бы спросить, откуда её знаете вы.

— Я…

Она замолкает. Выдыхает глубоко и прерывисто.

Улыбнувшись чему-то, наконец снова поднимает голову, глядя на фейри.

— Спасибо, — говорит она вместо ответа. — Достойная оплата моих услуг экскурсовода.

Он тоже улыбается.

— Самое удивительное в этом мире я увидел ещё прежде, чем вы решились стать моим проводником.

— Да? И что же?

— Вас.

Хмурые морщинки исчезают с её лица, и она смеётся: громко и заливисто, как маленькая девочка.

— Удивительно во мне разве что легкомыслие. Благодари его, что я пустила незнакомого фейри ночевать в своей комнате, а теперь уже неделю выгуливаю его по всему городу. И позволяю посреди ночи утаскивать себя невесть куда, чтобы посмотреть «истинную магию». — Отсмеявшись, она снова улыбается. — А самое удивительное, что я совсем об этом не жалею.

Коул легонько касается её волос, убирая непослушные пряди с лица.

— Это нисколько не удивительно. Вы бы никогда этого не сделали, если б я вас не очаровывал.

Она удивлённо смотрит на него.

Продолжая улыбаться.

— Ты… очаровывал меня?

— И очаровываю сейчас. Почти невольно, на самом деле: людей всегда влечёт к нам, как бабочек на огонь. Но вы очаровали меня первой. — Фейри кладёт узкую ладонь на её щёку, и мёд в его глазах темнеет. — В тот же миг, как я услышал ваш голос и увидел ваше лицо.

Кончиком большого пальца он касается её скулы, проводит им короткую и ласковую линию; её лицо идеально ложится в его ладонь. Она улыбается, даже когда его лицо оказывается недозволенно близко, и только голос срывается в порывистый, с хрипотцой шёпот:

— Странно, и почему я совсем не злюсь…

Когда его губы касаются её губ, она перестаёт улыбаться.

Но, судя по тому, как её тонкие руки обвивают шею фейри, отсутствие улыбки вовсе не означает, что ей не нравится.

— НЫНЕШНЕЕ ВРЕМЯ ~

Печать вспыхнула на моей коже одновременно с тем, как одержимые стражники потянулись за револьверами.

— Кварт эир, ан кварт эган дэн, — выбросив правую руку вперёд, лихорадочно выпалила я, — косэн дум!

Крохотный комок прозрачного марева, зародившегося на кончиках пальцев, в секунду расширился до круглого щита, закрыв меня целиком.

Звуки выстрелов громом ударили по ушам.

Промахнуться с такого расстояния было невозможно, но пули, врезавшись в защитный барьер, осыпались наземь, обиженно звякая по асфальту. После въевшейся в ноздри могильной гнили запах дыма был даже приятен.