Когда завтра настанет вновь (СИ)

Вскоре приветливая кафешка осталась позади, как и городок, который мы объезжали, и по обе стороны от нас распростёрлись жёлтые вызревающие поля с редкими перелесками, высвеченные палящим солнцем. Все молчали: Роксэйн уткнулась в свой графон, Эш рулил, мы с Питером смотрели в окно.

— Манчестер, — неожиданно произнёс Питер.

Я удивлённо обернулась.

— Что Манчестер?

— Предлагаю сыграть в «города». А то мне скучно.

— В детстве не наигрался?

— Нет, — бесхитростно ответил Питер. — Вот навёрстываю упущенное.

Роксэйн фыркнула, на миг оторвавшись от графона; Эш сделал вид, что ничего не слышит.

— Рэвил, — поразмыслив, всё-таки откликнулась я.

Питер широко улыбнулся.

— Ландэн.

— Ньюкасл.

— Ливерпуль.

— Опять на «л»?

— Уж как получилось.

Я призадумалась — сходу на ум ничего не шло.

— Лидс, — буркнула Роксэйн.

Питер насмешливо кивнул:

— Так тебя тоже можно поприветствовать в игре?

— Просто нет сил смотреть, как ты мучаешь Лайзу. — Баньши с вызовом улыбнулась. — Лидс.

— Саутон. Ты с нами, малыш?

Эш вместо ответа выдал стоический вздох.

— И почему мне иногда кажется, — страдальчески вопросил мой двенадцатилетний брат, — что я воспитатель в передвижном детском саду?

***

Дорога заняла больше времени, чем Эш предполагал, и в Динэ мы въехали уже после заката.

Мегаполис ослеплял неоновыми огнями, принижал высотой небоскрёбов, давил глухими стенами бетонных улиц, по которым струились пёстрые реки шумной толпы. Яркие витрины и вывески не могли заменить зелени и простора Мойлейца, и сейчас я понимала, почему мама частенько выводила наш с Эшем погулять в парк или в лес за городом. В общем и целом город производил впечатление… обманки. Когда мы жили здесь, у нас в квартире повсюду были голографические обои: стоило зажечь свет, как невидимые проекторы скрывали стены из простого серого бетона пёстрой иллюзией бумаги, — но когда я касалась стен, вместо шелковистой глади ощущала всё тот же шероховатый бетон. Так и Динэ словно пытался прикрыть кричащими огнями свою серую искусственность.

Даже странно, что в тринадцать я не хотела отсюда уезжать.

По дороге к кладбищу мы притормозили в трёх местах: у кафешки с сэндвичами на вынос, у лавочки хозяйственных принадлежностей и у магазинчика спортинвентаря. В первой мы заморили червячка, да ещё с собой кое-что прихватили. Из второй вышли с лопатой, ломом и всякими мелочами вроде зубных щёток. Из третьего — с палаткой, спальниками и пенками. В отелях больше спать не хотелось — кто знает, по какому принципу эта тварь выбирает себе кандидатов в одержимые. Хорошо, в прошлый раз нам удалось быстро удрать; а если незваные гости посреди ночи нагрянут, пока мы в постелях?..

Дайрское кладбище даже издали нагоняло жути — темнотой, очертаниями надгробий, различимых в свете фонарей на примыкавшей к нему улице, и силуэтами раскидистых ив, невысоких и странно корявых. Жилой дом напротив, сиявший мирными огнями окон, смотрелся как минимум странно.

— Типичная картинка из фильма ужасов, — резюмировал Питер, когда мы припарковались чуть в стороне от главных ворот, на которых сейчас висел тяжёлый замок. — Даже неинтересно.

— Когда могилу будешь раскапывать, станет поинтереснее, — заглушив мобиль, ухмыльнулся Эш.

— Я?

— У нас в компании только ты мордоворот. Не копать же хрупким девушкам. Или малышу.

— Смотрю, уже привык к новой кличке, — подметил Питер, открывая дверцу. — Да я, собственно, и не собирался спорить. Просто когда тобой помыкает десятилетний ребёнок, это так… умиляет.

— Мне двенадцать.

— Многие мечтают выглядеть младше своих лет. Считай это своим достоинством.

Эш молча и ожесточённо отжал кнопку открытия своей двери.

Убедившись, что за кладбищенской оградой никого не видно, я воровато крутанула кистью, отпирая калитку рядом с воротами. Ступив на земли мёртвых, мы тут же свернули с дороги: вряд ли сторож обрадовался бы, увидев Питера с лопатой и ломом наперевес. Долго брели по аккуратному газончику среди могильных плит, по мере продвижения вглубь кладбища становившихся всё менее тёмными и замшелыми. Лунный свет романтизировал окружающую обстановку, обливая всё вокруг серебристой плёнкой; в конце концов мы вышли туда, где взгляду открылся ровный лужок, серый в ночи, упиравшийся в буковый лес.

— Всё. Конец кладбища. — Роксэйн оглядела ровные ряды надгробий, оставшиеся позади. — Девушку должны были похоронить где-то здесь.

Мы прошлись ещё немного, уже не вглубь кладбища, а вдоль него, вчитываясь в надгробия над каждой свежей могилой. У третьей по счёту Роксэйн удовлетворённо кивнула.

— Она. Алвена Лэйла Блейк. — Баньши замерла напротив надгробия: белой мраморной плиты, высившейся над коричневым прямоугольником недавно разрытой земли. — Жила в Динэ, мать — здешняя уроженка, отец тилвит. Семнадцать лет. Перед смертью её мучили кошмары про Кромешника.

— Всего семнадцать?..

— Самой старшей жертве Ликориса было двадцать, — отступив в сторону, мрачно заметила Роксэйн. — Начнём?

Тяжело вздохнув, Питер всучил Эшу лом, и мы с братом расступились, пропуская его к могиле.