Когда устанет даже смерть

– Полагаю, командный пункт и его охрану осуществляют агенты СБ корпоратов, а не рядовые бойцы, – сказала

дворняга. – Но могу поспорить, они покидают свою зону и развлекаются в свободное время. Я отметила все камеры в

пограничной зоне. Нужно понять, какую пропускную систему они используют, и продумать варианты проникновения.

Чимбик молча снял рюкзак. Минуту спустя первый “геккон” юркнул в шахту вентиляции.

Следующие двое суток диверсанты анализировали жизнь станции “Иллюзия” и составляли план захвата командного

пункта. Главным образом их интересовали передвижения и распорядок дня охраны, все посещения “красной зоны” и

перечень лиц, имевших туда доступ. Волей-неволей они наблюдали повседневную жизнь “станции развлечений” во

всех неприглядных подробностях.

О каких-то аспектах происходящего Чимбик уже слышал от Лорэй или наблюдал на Эдеме, но и для него открылось

немало нового. К примеру, он с удивлением обнаружил, что жизнь рабов во многом походила на жизнь репликантов.

Как уродливое отражение в кривом зеркале, что смешили дворняг в парке развлечений. Всё не занятое работой и сном

время рабы тратили на тренировки и обучение. Они учились имитировать персонажей из голофильмов, воссоздавая

для клиентов требуемую фантазию, работали с голокубом для проектирования подходящей для представления

обстановки, танцевали, пели, учили языки Союза...

Увиденное оказалось неожиданно болезненным для Чимбика. Он видел занятия рабов, а вспоминал голосвечу, завель и

пение Эйнджелы. То, что было для него чудом, оказалось лишь набором необходимых для развлечения клиентов

станции навыков, полученных под строгими взглядами дрессировщиков с энергохлыстами.

Но вскипевшую злую обиду погасили слова, когда-то сказанные Стилетом. “Она не отходила от твоей койки, брат. И

держала тебя за руку”.

Следом память воскресила игру Мидж на флейте и сказки Талики, окончательно успокаивая репликанта. Тот вечер

был частичкой дома Эйнджелы, приветом из детства, а не.... этим.

Репликант глубоко вздохнул, выдохнул и уже спокойно вернулся к наблюдению за жизнью станции. Это место не

отнимет у него лучшие воспоминания. Всё было правдой, даже если это место сделано из лжи.

– Почему мужчины вступают в половой контакт с мужчинами? – спросил Стилет у дворняги. – Это ведь не

обусловлено инстинктами размножения.

– Всё, что тут происходит, мало связано с инстинктами размножения, – напомнила капитан, и репликанты вынуждены

были согласиться.

Творящееся на “Иллюзии” не походило на любовь и душевную близость или на безудержный круговорот удовольствия

молодых идиллийцев. Большая часть “развлечений” гостей станции была сопряжена с насилием в той или иной форме.

Иногда “игры” ограничивались психологическим доминированием и запугиванием беззащитных рабов, чаще –

нанесением травм и увечий, а иногда и убийствами. Причём далеко не всё происходящее носило сексуальный

характер. Некоторым доставляли видимое удовольствие мучения жертв, их унижение и избиение.

Сторонников более “традиционных” развлечений окружали красавицы, готовые выполнить любой каприз гостя. И

даже когда разозлённые чем-то клиенты станции одаривали девушек крепкими затрещинами, те продолжали

улыбаться.

Эйдетическая память воскресила сказанные Эйнджелой слова: “Не хватает только лучезарной улыбки”. Тогда Чимбик

не понял её слов, но теперь, глядя на беспрекословное подчинение рабов, запоздало понял, с кем сравнила его Лорэй.

С этими самыми рабами, с улыбками принимавшими всё, что творят хозяева. И пусть устав не требовал от

репликантов улыбаться или подвергаться сексуальному насилию, в остальном сравнение казалось Чимбику уместным.

Чем дольше он наблюдал за творящимся на “Иллюзии”, тем лучше понимал сестёр Лорэй. Чтобы выжить тут, требовалось мгновенно приспосабливаться к каждому новому “гостю” и при этом не привлекать внимания

охранников, от скуки поигрывающих энергохлыстами.

Последние тоже не гнушались развлечениями. Используя служебный допуск, охранники и прочие работники станции

развлекались с любыми рабами, не занятыми развлечением гостей. И, глядя на это, Чимбик скрипел зубами от

бессильной ярости. Воображение рисовало отвратительные картины всего того, что творили тут с Эйнджелой.

Привычная каждому репликанту ярость трансформировалась в нечто новое. Чимбику вдруг захотелось не просто

ликвидировать этих скотов, но сделать это не торопясь. Просто за то, что они имели возможность когда-то коснуться

Эйнджелы.

Теперь он хорошо понимал счастливые улыбки Лорэй над изуродованным телом их бывшего хозяина.

Пока Чимбик в приступе бессильной злобы скрежетал зубами, Стилет задавал капитану множество вопросов в

попытке понять происходящее. А когда ему это удалось, сделался задумчив и мрачен.