Когда-то был Апрель

— Никуда не сбежал, этот чёртов Сталин. Вы понимаете, что менять тактику надо, — разливая по стаканам шнапс, философствовал следующий мыслитель. — Учите историю. Поляки дошли до Москвы и захватили её. Французы, тоже преуспели с пожарами. В этот раз русские окажутся умнее и будут упираться особенно. Но только вот в чём дело: мы не французы и, слава богу, не поляки. И какими бы живучими ни казались русские, даже они не в силах справиться с нами. Потому итог войны предсказуем. Москва падёт подобно взбалмошной девке. Немного поломается, затем поднимет юбку и немецкий солдат порадует русских новым порядком… К Рождеству Москва будет наша, я в этом нисколько не сомневаюсь.

— Клаус, друг, ты неисправимый романтик. Ты видишь логику и следы коварной судьбы там, где нет ничего, кроме бессмысленной массы дикого народа. Чем ближе я узнаю русских, тем больше они напоминают мне животных, — рассуждал Франц, поглядывая на дно стакана. Потом он выпил содержимое до последней капли. — Про животных, это не пустые слова, господа. Вы только вспомните свои ощущения, когда мы проезжали мимо горящего поезда. Помните неделю назад? Не знаю, что случилось, и почему поезд сошёл с рельсов, но видели бы вы, какие у них отвратительные физиономии. Женщины, дети, старухи: все чумазые, грязные… на них… то ли кровь, то ли грязь… это так ужасно, господа, и так отвратительно.

— Да… русские — нация грязная, безграмотная, и пули на них не жалко, — согласился ещё один фашист. — Потому предлагаю выпить: за оружие, которое сокрушит варварские орды! Пора очистить нашу планету от русских свиней!

Слушать бредовые прогнозы, подвыпивших немцев, Апрель вовсе не собирался. Пройдя известным маршрутом, он вернулся к часовому, охранявшему сарай.

Апрель чувствовал, что новорождённая мощь Фаро не нуждается в совершении магических ритуалов. Задержка дыхания, замедление биения сердца и другие медитативные упражнения больше не требовались. Ощущение, что в теле бежит нечеловеческая энергия, не покидало ни на секунду. Стоило только захотеть, и время для немцев в деревне замедлилось так, как это случилось в доме Петра Крымова.

Часовой сидел на бочке. Его глаза были мечтательно прищурены. На коленях примостилась винтовка. Немец будто улыбался, смотря куда-то вдаль.

Апрель заботливо прикрыл часовому глаза, надвинул каску ниже бровей и беспрепятственно вошёл внутрь сарая. С того времени, когда он был в деревне последний раз, прошли века, но всё осталось на прежних местах. Стены были крепки, столб поддерживал крышу, к настилу приставлена лестница, и даже стог сена всё так же ждал, что кто-то усталый приляжет на него отдохнуть. Ничего не изменилось, только появились дополнительные предметы: стопка по пояс из трёх ящиков, размером со средний чемодан, накрытая брезентом. Громоздкие кейсы ярко-оранжевого цвета не могли не привлечь внимание.

Апрель скинул брезент. Поцарапав найденной на полу деревянной щепкой, предположил, что контейнеры сделаны из сверхпрочного пластика, время, для создания которого, ещё не настало. Значит, снова не обошлось без пришельцев. Теперь надо понять, что внутри.

Попытка с ходу открыть один из ящиков, оказалась безуспешной. Щель между основанием и крышкой настолько мала, что складывалось впечатление, будто контейнер запаян и является цельной литой капсулой. Никаких видимых замков или креплений Апрель не обнаружил.

Приподняв ящик, он взвесил его. Двадцать килограммов, это приличный вес. Пришла в голову забавная мысль: неплохо бы овладеть рентгеновским зрением, чтобы видеть сквозь стены. А почему бы и нет? Иностранные языки ему даются запросто, чужие мысли он читает — может быть не всегда, но иногда читать получается. Так почему бы не попробовать стать рентгеновским аппаратом?

Апрель снял фуражку, наклонил голову вбок, округлил глаза. В эту секунду он был похож на любопытного филина. Зрачки расширились. Левая бровь поднялась. На голове торчал хохолок. Но под каким бы углом, сверху или снизу он не смотрел, ничего не получалось. Талантлив, перспективен, способен на многое, но не сегодня.

— Вот, блин! — выругался Апрель и вышел из амбара.

Он остановился возле вздремнувшего часового. Одной рукой взял винтовку, другой, словно дорожную сумку прихватил бойца за ремень и побрёл к избе, где минутами ранее философствовали фашисты.

Смело зайдя в дом, оккупированный германцами, Апрель увидел трёх человек отдыхающих за столом. У входной двери, приоткрыв рот, сидел четвёртый вооружённый солдат. Пятый немец с голым торсом и толстой книгой в руке лежал на кровати. Все, находившиеся в просторной комнате, замерли, будто невидимая рука на пульте судьбы нажала кнопку «пауза».