Когда мы упали

Остин бросил на меня взгляд, и лицо его исказилось от боли. Он тут же кинулся ко мне, опустился на корточки и положил голову на мои колени. Устало подняв руку, я провела пальцами по темным, спутанным волосам.

– Не думаю, что выдержу, эльфенок, – сдавленно пробормотал он.

Сдерживая собственные слезы, я проговорила:

– Выдержишь, малыш. Ты должен быть сильным.

Подняв взгляд, я увидела Леви, одиноко сидевшего на узкой маминой кровати. Мальчик выглядел совершенно потерянным.

Протянув руку, я улыбнулась Леви, а он сглотнул в ответ.

– Иди сюда, милый, – произнесла я.

Леви нерешительно шагнул вперед, а потом остановился и спросил:

– Ты… теперь с тобой все хорошо, Лекс? Ты все еще моришь себя голодом? Выглядишь совсем тощей…

Пытаясь не рассмеяться в ответ на его откровенные слова, я прошептала:

– Со мной все будет хорошо, милый. Обещаю…

И Леви дрожащими пальцами сжал мне руку, так, будто считал источником силы.

Когда доктор прочистил горло, Остин поднял голову.

– Остин, Леви, сердцебиение вашей мамы замедляется. Пришло время прощаться.

Остин поднял на меня взгляд, и, дождавшись, пока я отпущу Леви, встал, взял брата за руку и повел к кровати.

Свободную руку Остин протянул ко мне, и Роум подвез меня ближе. Остальные друзья в почтительном молчании встали у дальней стены.

– Подождите! – вдруг сказал Остин и полез в карман за айфоном. Я наблюдала за ним, сбитая с толку. Выбрав песню из плейлиста, он нажал на кнопку воспроизведения и положил телефон возле головы мамы.

Из динамика донеслись тихие звуки «Аве Марии», и Остин печально взглянул на безмятежное лицо матери.

– Она плохо спит без этой песни. А, услышав ее, начинает улыбаться… Ведь песочного человека всегда нужно встречать с улыбкой.

Этот поступок пробрал меня до самой глубины души. Я изо всех сил старалась не сломаться.

– Лев, малыш, попрощайся с мамой, – хрипло произнес Остин, стараясь быть сильным. Леви придвинулся ближе к маме и нежно поцеловал ее в щеку.

– Dio ti benedica, Mamma. Ti voglio bene[48].

Леви отодвинулся, его место занял Остин. Теперь Леви плакал, и я потянулась и взяла его за руку, побуждая встать рядом со мной.

– Мама… – выкрикнул Остин, и доктор, шагнув вперед, положил руку ему на спину.

– У тебя примерно минута, сынок.

Остин кивнул и, придвинув айфон поближе, сказал:

– Акса сейчас здесь нет, мама. Но он хотел бы, чтобы я сказал: он любит тебя. И все свои поступки совершал ради нас. Теперь я это понимаю. Хотя порой он чертовски забавно это показывал. Надеюсь, когда-нибудь ты будешь им гордиться. – Он судорожно вздохнул, когда сердечный ритм на мониторе начал замедляться с пугающей скоростью, мучительно отсчитывая удары до конца жизни Кьяры Карилло. – Ты была слишком хороша для этой жизни, мама. Ты всегда принадлежала небесам. Твое место наверху, с ангелами, вдали от этой дерьмовой жизни.

Остин болезненно вскрикнул, и я сжала его руку, но, не сдержавшись, начала рыдать вместе с ним.

Наклонившись вперед, Остин отвел с лица мамы каштановые волосы. Как раз в этот миг Андреа Бочелли достиг крещендо, а кардиомонитор испустил длинный непрерывный писк, извещая, что Кьяра Карилло скончалась.

Когда доктор выключил аппарат и в палате воцарилась тишина, Остин поцеловал маму в лоб и прошептал в последний раз:

– Buona notte, e dormi bene, mia cara. Ti voglio bene.

«Доброй ночи и сладких снов, моя милая. Я люблю тебя».

Глава 29 Остин

Мама ушла. Ее больше не стало.

Выпрямившись, я оглядел комнату, не имея ни малейшего понятия, что делать дальше.

Но как только я посмотрел на эльфенка, в груди стало чуточку легче. Склонившись к креслу, я поцеловал ее в макушку и прошептал:

– Ti amo.

– Я тоже тебя люблю.

– Если вы хотите подождать в гостиной напротив, она в вашем распоряжении, – сообщил доктор Смолл.

Беспомощно кивнув, я взялся за ручки кресла Лекси и повез ее из комнаты… прямиком навстречу кошмару.

Как только мы вышли в коридор, ко мне направились двое полицейских во главе с деканом.

– Вон он, – проговорил декан, указывая в мою сторону.

Подойдя ко мне, полицейские достали наручники.

– Остин Карилло, вы арестованы за торговлю наркотиками и распространение наркотических веществ класса «А» на территории университета. – Они зачитали мне остальные права и, прижав к стене, защелкнули наручники на запястьях.

– Остин! – крикнула Лекси, и я увидел, что она пыталась встать с кресла, но тонкие ручонки просто не могли удержать ее вес.

Я встретился взглядом с Роумом.

– Присмотри за ней и Леви!

Роум кивнул, а Молли бросилась успокаивать Лекси. Когда полицейские повели меня прочь, Роум крикнул:

– Я позвоню своему адвокату! Он будет ждать тебя в участке!

Пока меня вели по коридору, рядом зашагал декан.

– Это был лишь вопрос времени, Карилло. У нас есть первокурсник, утверждающий, что ты продал ему наркотики. Портер только что очнулся, и с минуты на минуту мы ждем его показаний. Поцелуй на прощание свои мечты об НФЛ. Ты подаешь плохой пример маленьким детям. И место твое за решеткой.