Когда Локи встретил Дарси (СИ)

— Чудовищный удар, — прошептала Дарси.

— Именно! Мало кто мог поверить, что Локи способен на такое, но мне в руки попали неопровержимые доказательства. Как ни тяжело у меня было на сердце, долг велел мне известить об этом Тора и его отца. Вышло же так, что Локи прознал о моей осведомлённости и сумел меня подставить, обернув всё против меня. Он всегда мастерски плёл интриги. Так я стал изгнанником.

— Я не могу подобрать слов, — сказала Дарси. — Я недолюбливала его, но и представить себе не могла, что он способен на подобное.

Скурдж горестно вздохнул, а потом поднял на неё просветлевший взгляд.

— Я никогда бы не заговорил с вами об этом, если бы не был уверен, что вижу перед собой благонравную и благоразумную леди, а не любительницу досужих сплетен.

Польщённая, она слегка улыбнулась в знак признательности, однако история Скурджа настолько поразила Дарси, что привычная разговорчивость покинула её.

— И если бы я знал, что увижу мистера Лафейсона здесь, в Меритоне! Это стечение обстоятельств до сих пор представляется мне невероятным.

— И в самом деле, как оба брата могли очутиться здесь, если старшему надлежало править, а младшему — быть при нём советником?

— Теряюсь в догадках вместе с вами, — сказал Скурдж, облокотившись на перила и задумчиво глядя вдаль. — Возможно, козни Локи вскрылись, и он также отправлен в изгнание. Ума не приложу, зачем, в таком случае, Тор последовал за ним, однако сама мысль о том, что Локи понёс заслуженное наказание, приносит мне удовольствие, как ни стыдно в этом признаться.

— В этом нет ничего постыдного! — с жаром ответила Дарси. — На вашем месте я чувствовала бы ровно то же самое.

— То, что наши чувства совпали, вселяет в меня небывалую радость, — с этими словами Скурдж нагнулся и запечатлел поцелуй на её руке. Дарси смутилась, но быстро напомнила себе, что Скурджу, должно быть, всё ещё непривычны местные правила этикета, согласно которым его поступок считался недопустимой вольностью.

По возвращении к остальным гостям Скурдж охотно присоединился к танцующим, но у Дарси пропало всякое желание танцевать. В её мыслях царил сумбур, и она не понимала, как соотнести всё услышанное ею с тем, что она успела узнать о Торе и Локи от них самих.

Две вещи тревожили её сильнее прочих. Несмотря на то, что мистер Лафейсон — придётся привыкать к его истинному имени — и раньше вызывал у Дарси лишь отрицательные чувства, она растерялась, когда он оказался не просто неприятной персоной, но и расчётливым подлецом, коварным предателем. От такого человека можно было ожидать чего угодно, и теперь все её выпады против него воспринимались Дарси как игра с огнём. Что, если она по-настоящему его рассердила, и он задумал что-то недоброе? Хотя если Локи метил в правители и плёл интриги на таком высоком уровне, все местные жители для него — не более чем пешки, не заслуживающие ни капли внимания.

Из этого проистекала вторая причина для беспокойства. Если и Тор, и Локи являлись не просто знатными господами, но и представителями правящей династии (пусть даже второй был усыновлён), то зачем они это скрывали, и как можно поддерживать общение с ними в прежнем ключе? А самое главное — как Джейн может рассчитывать на то, что Тор сделает её своей избранницей? Ведь в таком случае пропасть между ними не просто велика, а поистине огромна!

Дарси понимала, что не должна утаить от сестры то, что поведал Скурдж, но не знала, как набраться смелости. Безмятежный, счастливый вид Джейн говорил сам за себя: мистер Одинсон прочно обосновался в её сердце, и она считала дни до бала в Недерфилде. Обычно решительная и не привыкшая отступать, Дарси так и не сумела собраться с духом, чтобы рассказать Джейн всю правду.

Спокойный сон остался в прошлом. Дарси часами лежала в постели, не смыкая глаз, и репетировала про себя речи, с которыми может обратиться к сестре. Однако её помыслы то и дело ускользали, вновь и вновь обращаясь к пугающему образу Локи Лафейсона.

Однажды ночью он пришёл к ней и сам, ворвался в опочивальню без стука и длинными ледяными пальцами стиснул горло.

— Вам всё известно! — шипел Локи ей прямо в ухо. — Вы должны умереть!

— Я буду молчать! — умоляла его Дарси, задыхаясь. Чёрные пряди упали ему на лоб, а глаза сверкали сумасшедшим блеском. — Клянусь, я не выдам вашей тайны!

Он расхохотался, не отстраняясь, опаляя дыханием её щёки.

— Где же залог вашего молчания, мисс Дарси Льюис? Как мне заставить вас держать язык за зубами?

Не успела она ответить, как Локи поцеловал её с той же страстностью, с которой только что душил. Дарси должна была ужаснуться, но вместо этого по всему её телу разлился жар, сводящий с ума.

Повинуясь безумному порыву, она подалась навстречу Локи и проснулась.