Кофейные истории

Самюэль Твигги был человеком весьма примечательным. Седьмой сын седьмого сына, он рано понял, что в родной деревушке на севере Альбы ему тесновато – и, прихватив семейные сбережения, отправился искать счастья в столице. В Бромли, разумеется, юный мистер Твигги с ходу попал в скверную компанию, но оказался слишком изворотливым и беспринципным даже для местных заводил. Привитую матушкой набожность он вскоре променял на суеверность, постепенно растерял совесть и стыд… Поднабравшись опыта у мошенников всех мастей, он принялся путешествовать по городам и деревням, набивая карманы, однако неизменно возвращался в столицу. С его изворотливым умом и способностью вводить жертв в подобие транса, Самюэль Твигги давно мог бы разбогатеть и остаться почивать на лаврах, если б не два его больших порока: страсть к азартным играм и неумение вовремя остановиться.

– Он месяцами копил деньги, обирая частных людей, затем спускал всё накопленное за одну ночь, наутро каялся, обещал себе взяться за ум и отправлялся на свой беззаконный промысел, – брезгливо сообщил Клэр. – Снова и снова, по кругу. Я говорил, что молодые девицы глупы? Забудьте, любая из них – светило науки по сравнению с этим ничтожеством. И образец достоинства.

Не так давно Самюэлю Твигги сравнялось сорок лет – и он опять очутился на улице с пустыми карманами. И даже мало того, с поломанными рёбрами, ибо последние его партнёры по карточному столу без всякого понимания отнеслись к появлению лишних тузов во время партии… Совершенно потерянный, он отправился промочить горло в ближайший паб, но и там бедолагу ждал удар: хозяин отказался принимать фальшивый хайрейн и даже попытался вытолкать обманщика за порог. И вытолкал бы, без сомнения – если б не заступилась за него почтенная вдова.

– Женщина сплошь в чёрном, прячущая своё лицо за вуалью – ничего не напоминает? – выгнул Клэр брови, и меня пробрало холодком. – Она вызывалась заплатить за мистера Твигги, якобы напоминающего ей умершего брата, а в ответ попросила оказать ей небольшую услугу. Догадаетесь какую?

– Насолить Мадлен, – мрачно откликнулся Эллис. – К счастью, на сей раз даже способности этого подлеца к гипнозу не помогли.

– Какой из него гипнотизёр? Немного обаяния, много нахальства, доля актёрского мастерства – вот и весь секрет, – отмахнулся Клэр. – Финал этой истории вы знаете. Но куда интереснее мне показалось вот что. Женщина расплатилась за Твигги не рейнами или хайрейнами, а старой серебряной монетой – и не где-нибудь, а в пабе «Печальный кров».

Я едва не подскочила на месте. Ещё бы не говорило! Рассказы Лайзо о мертвецах, не гнушающихся выпивки в приметном заведении неподалёку от собора святой Люсии, до сих пор не стёрлись из памяти, более того, мне бы не составило труда повторить их слово в слово.

– Вы же не хотите сказать, что та особа… – начала было я.

– Нет, разумеется. Хоть вы-то не заражайтесь дурной суеверностью, – безжалостно отбросил мою теорию дядя, не удосужившись даже дослушать. – И мертвецов я не боюсь: они, знаете ли, исчезают с рассветом и свято блюдут договорённости. Хитрая бестия, которая не побоялась притвориться потусторонним существом и сыграть на слабостях матёрого афериста – вот что страшно, дорогая племянница. Не думаю, впрочем, что она охотилась именно за Твигги: в «Печальном крове» ошивается немало мерзавцев, а чем больше мерзостей творит человек, тем чаще он находится во власти предрассудков и суеверий, тем больше нуждается в личных маленьких ритуалах. Скажем, чтоб приманить удачу или отвадить от себя несчастье.

– Среди преступников и впрямь хватает людей мнительных или впадающих в мистику, – подтвердил Эллис. – Мне встречались убийцы, который выкалывали жертвам глаза, чтоб никто не мог увидеть их образ, запечатлённый во взгляде убитого. Или, скажем, воры, которые вместо кошеля подкладывали в суму камешек – тогда, с их точки зрения, это из воровства превращается в торговую сделку, а значит, можно будет избежать посмертных мук за грехи. Так что я ничуть не удивлён, что Самюэль Твигги принял свою «благодетельницу» за призрак – и вполне искренне решил уважить её последнюю волю.

– Так или иначе, но теперь в нашем распоряжении словесный портрет той предприимчивой особы в чёрном, – заключил Клэр и положил на стол два мятых листа бумаги. – Немного, но лучше, чем ничего. Да, со своей «заказчицей» Твигги встречался дважды. Второй раз – у заброшенного дома на другом берегу Эйвона. 

– Да уж, место выбрано со вкусом, – согласился Эллис, пробегая глазами записи. И восхитился: – Что за ужасный почерк? Думал, что я пишу хуже всех, но это… Словно яростный демон вырвался из бездны и набросился на листок бумаги.

– Это писал Джул под мою диктовку, – елейным голосом сообщил Клэр. – Кстати, он ждёт снаружи, и у него прекрасный слух.

Воцарилось неловкое молчание. И, пока оно не стало совсем уж тягостным, я попыталась заполнить его – и заодно повернуть беседу в более приятное русло, сделав комплимент дядиным способностям: