Кофе с привкусом вишни

- Досадная оплошность, леди Виржиния. Нюхательные соли нам бы сейчас не помешали.

Я опустилась рядом с Роджером и коснулась его щеки. Удивительно, однако он вправду лишился сознания - либо притворялся много искуснее любой светской жеманницы, а их мне довелось увидеть немало.

- Что ж, выхода у нас два. Либо позвать строптивую мисс Грунинг, либо привести мистера Шелли в чувство самостоятельно, - заметила Паола, заглянув Роджеру в лицо. - С вашего позволения, я бы рекомендовала второе. Мисс Грунинг и так готова подсыпать яду в чай любой особе, которая имела смелость приблизиться к её возлюбленному господину.

Меня, признаться, посещали подобные мысли, но услышать подтверждение из уст самой спокойной и уравновешенной женщины во всём Бромли - пожалуй, немного слишком.

- Вы полагаете, что горничная ослеплена ревностью? - Я не удержалась и передёрнула плечами. Очень хотелось вымыть руки, и вовсе не из-за глупой царапины. - Какая распущенная девица!

Паола ответила улыбкой мудрой химеры, повидавшей и не такое с крыши старинного собора:

- О женщине благородного происхождения вы сказали бы "страстная", леди Виржиния. Даже вам приходится иногда напоминать о том, что слуги - тоже люди. Своим протеже вы не отказываете ни в праве на ошибку, ни в праве на сильное чувство.

- Если вы говорите о Мадлен, то...

- Я говорю лишь о себе самой, - мягко прервала меня Паола и снова повернулась к Роджеру. - Я приведу его в чувство, не стоит утруждаться. А вам пока стоило бы избавиться от перчатки: этикет, конечно, предписывает леди прятать руки от нескромных взоров и прикосновений, но всё это, по моему мнению, не относится к грязным перчаткам и пораненным рукам.

- Пораненным? - удивилась я и рассеянно посмотрела на собственную ладонь. - Ах, да, шип... Досадно. Я успела уже позабыть. Боюсь, нам всё же придётся воспользоваться помощью мисс Грунинг.

- Разумеется, - кивнула Паола, заняв моё место рядом с Роджером. - Но советую вам снять перчатки до того, как очнётся мистер Шелли, иначе, боюсь, он лишится чувств ещё раз. Не думаю, что это пойдёт на пользу его хрупкому душевному здоровью.

Не знаю, отчего, но последние слова показались мне дурным предзнаменованием. Я поспешила стянуть испачканную перчатку, хотя расстегнуть мелкие пуговицы без крючка было весьма непросто. Шип вошёл очень глубоко; ранка выглядела небольшой, но чем дальше, тем болезненней она ощущалась. Место прокола неприятно пульсировало, словно кровь продолжала толчками выливаться - незримая, но столь же горячая, как в первую секунду.

Голову повело.

- Я вдруг вспомнила одну забавную историю. - Мой голос ничуть не изменился, но в то же время звучал как чужой. - Примерно столетней давности. Некий джентльмен по фамилии Арчер решил проучить своих суеверных друзей. Он подговорил конюха завернуться в простыню и в назначенный час войти в гостиную. - Перед лицом повис сизый дым; я слабо махнула рукой, пытаясь его отогнать, и ощутила лишь привкус вишнёвого табака. - После ужина, когда джентльмен с друзьями отдыхал у камина, бесшумно отворилась дверь, и на пороге появилась таинственная фигура, укутанная в белую ткань. Приятели бросились врассыпную. Джентльмен подошёл к привидению и похлопал его по плечу со словами: "Славная вышла шутка, Том, а теперь сними-ка эти тряпки". И тут дверь снова открылась, и показался конюх с накинутой на плечи простынёй. "Звали, сэр?" - спросил он.

Я умолкла. Голову вело уже невыносимо. Паола тревожно обернулась ко мне, позабыв о несчастном Роджере:

- Не совсем понимаю, к чему вы клоните, леди Виржиния.

- Тот джентльмен посмеялся над приятелями, но тут же сам лишился чувств, - через силу улыбнулась я. И заключила: - Поучительно, неправда ли? - а затем потеряла сознание.

...Ветер перебирает сухие розовые лепестки с азартным шелестом, точно карты тасует. Мёртвый сад замер в вечном ожидании; он пахнет гербарием из альбома провинциальной девицы - сухие листья и цветы, пожелтевшая бумага, растрескавшаяся обложка из кожи, капля вульгарных духов.

Я облачена в старинное платье невесты, но подол у него измазан застарелой кровью. Он шелестит, как бумажный; каждый шаг даётся с трудом. В глубине помертвелого розового сада видна ажурная беседка. Над ней поднимается дымок.

Мне нужно туда.