Кофе на утреннем небе

Алиса: Может, без меня у тебя получится лучше. Вот здорово: у тебя мрачные мысли, а я должна из-за этого ненавидеть свою жизнь. Без меня ты прекрасно всё контролировал, и жил, как хотел. Что у меня, карма что ли? Я-то причём тут? Я тоже хочу жить, а ты мне не даёшь. В театр ты купил билеты, в Испанию тоже и многое прочее, да? Если бы я тебя в кино не таскала, вообще бы никуда не выходил из своей трёхкомнатной конуры. Жизнь – тоска, я вижу, что тебе самому ничего этого не надо. Хоть что-нибудь бы придумал, чтоб медовый месяц скрасить, так нет: «Дай мне с папой побыть». Ты с ним всю жизнь и так будешь.

Максим: В Мариинский пойдём на следующей неделе, я уже присмотрел билеты.

Алиса: Мне можно несколько лет обещать. Идите вдвоём. Не, с тобой на концерт не сходить – ты не любишь, попутешествовать не съездить – ты не любишь, людные места ты не любишь. Разные интересы, я хочу, чтобы мои интересы поддерживали. Ты нет. Я уеду на следующей неделе.

Максим: Куда?

Алиса: Не знаю. Надеюсь, ты найдёшь, куда мне можно уехать.

Максим: Хорошо, найду.

Алиса: Как ты быстро всё решаешь. Не хочешь – уезжай. Всё вот так вот просто у тебя.

Максим: Не говори ерунду. Не просто. Не хочу, чтобы ты страдала. Как когда-то страдала Марина.

Алиса: О, давай, вспомним ещё твою бывшую жену. Может, ты к ней вернёшься? Идиллия. Я думаю, она с радостью примет.

Максим: Мне надоела эта чушь.

Алиса: Мне тоже. Страшная вещь – осознать всё это сейчас.

* * *

– Что там с погодой?

– Понедельник.

– Нет ничего лучше, чем иметь выходной в понедельник.

– Чем займёмся сегодня?

– Не знаю. Холодильник проголодался, – толкнул я холодную дверь его сейфа, не найдя ничего путного, кроме пары зелёных яблок.

– Значит, выходной обычной крепкой семьи: кино, супермаркет, мороженое – детям и пиво – взрослым.

– Ну да, с той лишь разницей, что не все могут себе позволить выходной в понедельник.

Выпив чаю и причесав свои сонные лица, мы вышли из дома. Там торжество осенней мглы, дорожных пробок и спешащих к метро людей. Понедельник всегда был праздником для тех, кто любил работать или учиться, спасением, живительной влагой, адреналином для тех, кого засасывал быт. Для меня дни недели уже не играли такого значения. Я жил временами года и вполне мог бы обходиться часами с циферблатом, поделённым на четыре части по временам года. Сейчас стрелка показывала ровно – осень. Та ещё раз напомнила, что она существо женского рода, как и зима, и весна. Лишь лето, всё ещё сомневалось, не могло сориентироваться. Питерское лето всегда сомневалось, в нём никогда не хватало страсти. Ему трудно было определиться. С одной стороны давила молодая любовница – весна, с другой старая жена – осень.

Холодный ветер покусывал наши лица. Это было приятно, до поры до времени. Скоро перед нами уже разъехалось стекло торгового центра. На входе нас встречала девушка с шариками. Она протянула один Алисе, а другой мне, Алиса взяла оба и, включив какую-то детскую скорость, прибавила ходу, я остался сзади, я не спешил, теперь я мог найти её в любой толпе по оранжевым шарам.

Мы покидали еды в корзинки, добавив туда ещё бутылку вина.

– Пока мы тут бродили, самой есть захотелось, – уткнулась мне в плечо Алиса, когда мы стояли на кассе.

– Люблю тебя кормить. Пойду помою руки. А ты закажи пиццу.

– И два пустых стакана?

– Смышлёная.

– Хорошо, – расстались мы ненадолго.

Скоро я нашёл её среди множества столов, по тем же оранжевым пятнам. Обе руки её, которыми она держала нож и вилку, были привязаны за шарики, она уже разделывала пиццу.

– Как еда? – достал я из рюкзака бутылку воды.

– Отлично. Одна с грибами, другая с томатами.