Кодекс калибра .45

«Да нет, показалось. Ей лет… Где-то… в районе двадцати. Откуда дети? Просто заботливая. К тому же у нее есть жених. Алексей. Черт! Совсем забыл!»

— Извините. Я очень благодарен вашему Алексею за мое спасение. Насчет машины пусть не беспокоится. Все оплачу. И вам большое спасибо. Теперь мне пора идти. Будьте так добры, дайте мою одежду и отвернитесь.

— Никуда вы не пойдете. По крайней мере, до утра. Потом вы попробуете встать, и если вам будет плохо, Алексей отвезет вас в больницу. Как вы себя сейчас чувствуете?

Дотронулся до головы над левым ухом. Голова на мое прикосновение отозвалась острой болью.

— Ох, — выдохнул я и оставил голову в покое.

— Не трогайте! Я хотела вызвать врача, но Алексей сказал, что в вашем случае это может быть… лишним.

— Он молодец, — при этом, не удержавшись, пробежал глазами по стройной фигуре девушки, чья тонкая талия была четко очерчена пояском. — Гм! А можно воды?

Пока она ходила за водой, пробежал глазами по убогой обстановке.

«Ну и дыра!»

Она поднесла мне эмалированную кружку и чуть придерживала ее, помогая пить. Нежный запах ее кожи, густая шапка волос, схваченная заколками, лучистый взгляд ярко-синих глаз разом отодвинули мою боль, заставив забиться сердце. Мои руки, державшие кружку, дрогнули, она почувствовала это и бросила на меня быстрый взгляд.

— Вам нехорошо?

— Вы… Нет! Все нормально. Просто кольнуло.

— Вам обязательно нужно обратиться к врачу.

— Извините за любопытство, Наташа: откуда у вас такое отличное знание английского языка?

— У меня были хорошие учителя. У меня много чего хорошего в прошлой жизни было…

На ее лицо легла тень.

— Я не хотел! Извините! У каждого свои, личные воспоминания, которые дороги и понятны только самому себе! Я это понимаю! Уж поверьте мне!

Я сказал это несколько горячее, чем требовалось. В этот самый миг мне показалось, что мы, чужаки, силой выброшенные из своих миров, можем быть близки друг другу.

«У нас много общего. Брошенные на произвол судьбы…» — не успел я додумать, как меня от мыслей оторвали ее горячие, чересчур эмоциональные слова.

— Что вы можете чувствовать? Вы когда-нибудь теряли всё?! Родных и близких?! Родину?! У меня даже не осталось семейного альбома! Не приведи господь, вам испытать подобное!

— Ошибаешься, девочка! Может, я и не такой пламенный патриот, но в свое время мне пришлось пережить нечто подобное! Ты даже подумать не можешь… Черт! Извините! — уже готовый рассказать ей свою историю появления в этом мире, я вовремя спохватился. — Еще раз извините меня, мисс!

Судя по ее взгляду, она не только не обиделась на меня за столь свободное обращение, но и стала смотреть на меня с нескрываемым любопытством.

— Никак не ожидала увидеть у вас такое проявление искренних чувств! Извините, а как вас зовут?

— Дик. Ричард Дантон.

— И вы… — она специально сделала паузу, чтобы я ее заполнил.

— Да. Я гангстер. Вы это хотели услышать?

— Вы непонятный для меня человек. Ваши поступки, слова, поведение, в моем понимании, не соответствуют образу… бандита. Таким людям свойственна наглость, жестокость, жажда наживы. Хотя… может, вы таким образом хотите произвести на меня впечатление? Если так, то не старайтесь! — и она строго посмотрела на меня. Несмотря на всю ее показную строгость, в ней было нечто кокетливое. Я усмехнулся уголками рта.

— Я сказала что-то смешное? — теперь в ее голосе прозвучала нотка обиды.

— Вас устроит в отношении меня определение: благородный бандит? — спросил я ее с хитрой улыбкой.

— Вы имеет в виду героя наподобие Робин Гуда?

— Нет. Я имею в виду несколько иной образ… — и я рассказал ей историю про паренька из аптеки, любителя дешевых детективов. По окончанию моего рассказа она весело засмеялась.

— Странно, — сказала она, задумчиво глядя на меня, — до этого дня американские гангстеры представлялись мне совсем другими.

— Звероподобный мужик со злобным взглядом, держащий в одной руке здоровый пистолет, а в другой — толстую пачку денег. Наверно, таким вы его себе представляли?!

— Несмотря на явный гротеск нарисованного вами образа, в нем есть то, что соответствует моему пониманию подобных людей. Злоба, жестокость, алчность. Они являются жерновами той кровавой мельницы, на которой вы перемалываете человеческие судьбы и жизни. Вы же не можете этого отрицать, не правда ли?!

В ее словах было столько нетерпимости ко всему тому, что гангстеры называют бизнесом, и столько убежденности в своей правоте, что нетрудно было сделать вывод: дорога к ее сердцу для бандита закрыта.