Кодекс калибра .45

Только тот сделал еще шаг, как я с размаха ударил его по носу стволом пистолета. Бандит отшатнулся и дико заорал от боли, прижимая руки к разбитому лицу. Его начавший набирать силу крик оборвал новый удар, угодивший ему в солнечное сплетение. С удовлетворением я стал наблюдать, как головорез медленно сложился пополам и безуспешно пытается восстановить дыхание. Двое громил переглянулись, после чего один из них выхватил короткую дубинку, а в руке другого сверкнуло лезвие ножа. Несмотря на их решительные действия, на их лицах читались страх и растерянность. Я усмехнулся. Жить всем хочется.

— Что застыли?! Взялись — нападайте!

С этими словами я прицелился в бандита с дубинкой в руке. Тот застыл, не сводя испуганных глаз с пистолета. Несколько секунд наблюдал за ним, потом перевел взгляд на корчащегося от боли главаря.

— Ну что, урод?! Еще добавить?!

Он был крысой в человеческом обличье, всегда готовый вцепиться в глотку более слабому, так как не имел жалости и совести и признавал только один закон — право сильного, и чтобы одолеть подобных ему тварей, нужно быть сильнее их. Они не понимают слов. Кулак — понимают. Пистолет, упертый в лоб, — понимают. Ногой по яйцам — понимают. В этих случаях вся наглость с таких подонков разом соскакивает. Так же, как и сейчас.

— Хватит, — осипшим от боли голосом простонал бандит. — Поляк. Это его земля.

Если он думал, что на меня подействует сказанное им имя, то явно обманулся в своих ожиданиях. Его босс был мелким главарем банды, подмявшим под себя несколько бедных интернациональных кварталов. Жил с того, что взимал дань с мелких лавочников и торговал дрянным самогоном. Существовал он только потому, что никому из главарей сильных банд и в голову не могла прийти мысль о том, чтобы организовать свой бизнес в нищих кварталах.

— Твой Поляк уверен, что это его территория?! — вкрадчиво и вместе с тем жестко спросил я его.

Вопрос и тон моего голоса заставили отморозка напрячь мозги. В попытке сообразить, что может означать подобный вопрос, он даже перестать стонать.

— На… своей, — наконец неуверенно произнес бандит.

— Нет! Это территория О’Бэниона!

На самом деле я понятия не имел, чья это территория, но имя главаря самой крупной ирландской банды Чикаго произвело на бандитов намного большее впечатление, чем я мог себе представить. У главаря при моих словах отвисла челюсть, а в глазах застыл страх. Он прекрасно знал, что с ним будет, если из-за его промашки возникнет конфликт с ирландцами.

— Не знал. Клянусь могилой матери — не знал!

— Еще раз сунетесь сюда…. — я не договорил, а вместо этого демонстративно качнул стволом кольта.

— Все. Мы уходим, — при этом он вопросительно посмотрел на меня, не двигаясь с места.

«Ишь ты! Зауважал так, что даже разрешение просит, чтобы уйти».

— Иди, — сказал я, одновременно ставя пистолет на предохранитель.

Главарь облегченно вздохнул и, хлюпая разбитым носом, развернувшись, пошел. За ним потянулись двое его громил. Проводив троицу взглядом, я подошел к лежащему на земле эмигранту и помог встать ему на ноги. Тут же к нему подбежала молодая женщина. Теперь я смог более внимательно ее разглядеть. У нее было лицо настоящей русской красавицы. Большие ярко-синие глаза, тонкие черты лица, немножко великоватые, но четко вылепленные, чуть припухлые губы…

«Да она мисс Совершенство!»

Невольно заглядевшись на нее, я даже не сразу обратил внимание на ломаный английский, с которым ко мне обратился больной, сидевший теперь на ступе-нях.

— Большое спасибо, мистер… за помощь. Не могу выразить… э… вам…

— Что? А! Не надо благодарности. Помог и ладно.

— Вы не просто помогли, вы… спасли нашего… товарища. К сожалению, мы не можем вас принять… как… полагается. Разрешите… представиться. Извините, запаса слов не хватает, — и он перешел на русский язык: — Подпоручик второй автомобильной отдельной команды Алексей Андреевич Свидерский. Впрочем… бывший подпоручик. А это Владимир Александрович…

— Бросьте, подпоручик! — резко оборвал его избитый. — Что вы разводите перед ним придворные церемонии! Он такой же бандит, как и те! Вы лучше узнайте, что ему от нас надо?! Ведь эти американцы ничего ни делают просто так!

Неожиданно на мою защиту встала девушка:

— Владимир, прошу вас, перестаньте! Пусть так, но вы не смеете оскорблять его подозрениями. Возможно, им руководило душевное благородство, и он, как настоящий мужчина, не мог пройти мимо.

При этом она посмотрела на меня. Ее слова и взор я посчитал за своеобразную благодарность и ответил ей восхищенным взглядом. Ее щеки слегка порозовели. Пряча от меня свой взгляд, она снова склонилась над разбитым лицом офицера. Больной поймал мой взгляд и, нахмурившись, сказал, мешая английские и русские слова:

— Гм! Эта девушка… Наталья Александровна Панина… моя невеста.

Очарование роли благородного разбойника, спасшего девушку из лап оголтелых бандитов, сразу потускнело, сменившись чувством незаслуженной обиды. Следом исчезло желание общаться с соотечественниками.