Кодекс калибра .45

   Я увидел их издалека. Шестеро подростков, лет четырнадцать - шестнадцать. Трое из них были невысокого роста и отнюдь не отличались атлетическим сложением, возможно оттого, что плохо питались в детстве, но агрессивности и дерзости, судя по их злобным оскалам, им было не занимать. Подойдя ко мне и выстроившись полукругом, они чем-то стали похожи на крыс, ставших на задние лапы. Никогда не имел дело с этими тварями, но почему-то именно так представлял их взгляд. Голодный, злобный и жестокий. Несколько секунд мы стояли друг против друга, пока их главарь, парень с густой копной волос, не спросил: - Ты чего здесь верзила делаешь на нашей территории?!

   - Заблудился. Покажите дорогу и я уйду.

   - Уйдешь, когда я тебе позволю! Деньги есть?!

  Мгновение раздумывал, но потом отрицательно покачал головой.

   - Куртка у него ничего. Почти новая, - подал голос худой подросток с жестким, угрюмым лицом, стоявший по левую руку от главаря.

   - Заткнись, Доминик! А ты, давай снимай куртку и вытряхивай все из карманов! Да живее! Мои парни не привыкли ждать!

  Невольно всплыли в памяти слова отца, которые стали для меня жизненной своеобразной позицией: - Когда неожиданность падает как снег на голову, нельзя терять время. Не надо гадать, как и почему это произошло. Не надо винить себя. Не надо искать виновных. Не надо думать о том, как избежать повторения той же ошибки. Всем этим можно будет заняться позже. Если останешься жив. Первым делом надо оценить ситуацию. Проанализировать. Определить минусы. Найти плюсы. В соответствии с этим составить план действий. Если так сделать, у тебя появится шанс.

  Страха, который ломает человека, низводя его до роли слизняка, я не испытывал, только напряжение и чувство тревоги, но они не помешали мне принять соответствующее решение.

   - Куртку на землю положить? - спросил я хриплым от волнения голосом, стараясь придать голосу как можно более жалобный тон. Похоже, роль труса мне удалась, судя по тому, как расслабились их тела, а на лицах появились презрительные усмешки.

   - Доминик, возьми его куртку! - скомандовал главарь своему подельнику.

  Не успел малолетний грабитель сделать пару шагов по направлению ко мне, как я кинулся ему навстречу. Удар пришелся ему прямо в лицо. Доминик не успел ни отстраниться, ни прикрыться рукой, и только уже падая на землю, издал дикий вопль. Неожиданное нападение на какие-то мгновения парализовало банду, тем самым дав мне возможность продолжить атаку. Быстрый шаг и я со всего размаха обрушил на главаря мощный кулак. Хруст кости и дикий вопль боли, оборвавшийся стоном, возвестил меня о том, что я сломал ему челюсть. А уже в следующую секунду на меня со всех сторон посыпались удары, которые я практически не чувствовал из-за охватившего меня исступленного бешенства. Никогда в жизни не испытывавший ничего подобного, я сейчас, словно какой-то берсеркер, упивался схваткой, увлеченно нанося удар за ударом. Даже острая вспышка боли в боку, заставила меня еще сильнее молотить кулаками, пока один из нападавших со сдавленным криком не рухнул на землю, освободив мне тем самым путь. Воспользовавшись этим, я помчался со всех ног. В сгустившихся сумерках я бежал по лабиринту узких улочек, почти не видя вокруг себя никого и ничего, до тех пор, пока не понял, что еще немного и я упаду. Несколько минут стоял, хрипя и хватая ртом воздух, как вытащенная на берег рыба, пока вдруг не почувствовал боль, огненной иглой прошившей мой левый бок. Я ее чувствовал и раньше, но тогда она мне не казалось такой жгуче-острой. Сунув руку под куртку, я почувствовал под пальцами липкую горячую влагу.

   "Кровь. Я ранен".

  Неожиданно накатила слабость, ноги стали, словно ватными. Сделав шаг, я прислонился к стене, а затем сполз на брусчатую мостовую. Тут мне стало по-настоящему страшно. Один, раненый, в чужом городе, где я никого не знал. Я попытался сообразить, что мне сейчас необходимо делать.

   "Надо в больницу. А для начала надо встать".

  Но слабость оказалась сильнее, а чуть позже я впал в какое-то полусонное состояние. Словно тело у меня уснуло, а ум бодрствовал. Во мне оставались только наполовину сформировавшиеся и неясные обрывки мыслей. Они проплывали у меня в мозгу, но тело не реагировало на них, оставаясь холодно-безразличным. Я утратил всякое чувство времени, поэтому не помнил, как заснул.

   Вдруг неожиданно в мой тяжелый, горячечный сон, полный боли, вплелись голоса. Сначала мне казалось, что это часть моего кошмарного сна, но спустя пару минут понял, что они вне моего сознания. Стоило мне окончательно прийти в себя, как я в полной мере почувствовал себя больным, разбитым и оцепеневшим.

   - Слушай, а куртка еще ничего.

   - Глянь, Сморчок, у него весь бок в крови. Может, жмурик?

   - Да не. Живой. Вон дышит. Давай быстро по карманам пошманаем, пока не очнулся.

   - Уже очнулся, - сказал я и открыл глаза.