Код бикини. Часть 2 (СИ)

- Где он? Быстро говори, дура, - бритоголовый нервно шевельнул стволом.

- У старухи. В медальоне.

Колян, не теряя из поля зрения Алика, подошел к инвалидной коляске и ткнул Симе пистолетом в лицо.

- Медальон, - сказал он нетерпеливо. - Живо, а то убью.

- Господи, дался вам всем мой медальон, - ворчала Сима, роясь в ридикюле из поддельного крокодила. - То воруют, то возвращают, то снова отнимают...

Колян, потеряв терпение, выхватил у Симы ридикюль. В это мгновение из гаражной двери высунулась волосатая рука с каминной кочергой и ударила Коляна по сжимавшей пистолет кисти. Пистолет со стуком ударился о пол и заскользил по лакированному бетону.

Колян отшвырнул ридикюль и одновременно с Аликом метнулся к пистолету. Сима изо всех сил оттолкнулась обеими руками от стены, ее боевая колесница ринулась на Коляна, и бесстрашно выставленная вперед голова старухи, словно стенобитный таран, поразила врага в живот. Колян сумел удержаться на ногах, однако новый удар кочерги пришелся ему на выбритое темя, оставив г-образный след. Алик быстро поднял пистолет и направил его на Коляна, но в этом уже не было необходимости. Грузное тело рэкетира тяжело осело на пол. Над ним возвышалась долговязая фигура с кочергой в руке. Седые кудри обрамляли загоре-лую лысину.

- Фимуля?! - изумленно воскликнула Грета. - Как ты здесь оказался?

- Ребята позвонили, я и подъехал, - Коган опустил руку с кочергой.

- На чем?

- Сначала на самолете, потом на автомобиле, - пожал

плечами Фима. - Вон он, за окном стоит.

- Но как ты попал в дом?

- Как все нормальные люди - через дверь. Это вы все норовите решать проблемы с заднего хода...

Алик помог Загребскому выбраться из "опеля". Вместе с Фимой они связали мычащему Коляну руки и уложили его на кусок брезента.

Грета в прострации растирала Симе виски.

- Чем не Варнемюнде в сорок восьмом году, - пригова-ривала Сима. - Колян вместо Иванько лежит в отрубе на га-ражном полу, а сам Иванько валяется дохлый в "мерседесе", как генерал К. в "хейнкеле". Груню заменяет ее дочь, и только я остаюсь неизменным персонажем этой человечес-кой комедии. Разумеется, в мире ничто не вечно, но зато все повторяется... Алик, у меня в сумке есть нюхательная соль. Будь добр, дружочек, подай мне моего крокодила.

Алик подобрал лежащий у стены ридикюль, и Сима принялась в нем рыться морщинистыми лапками.

- Ничего не понимаю, - сказала она удивленно. - Где же мой медальон? Ведь покойник любезно вернул мне его десять минут назад.

- А я хотела бы знать, где эта сучка! - воскликнула Грета, выходя из ступора. - Где Мила, ети ее мать? Это она успела вытащить медальон! Неужели эта юная шлюха сделала нас всех?!

- Получается, что у нее есть обе половинки кода, - пробормотала Сима. - Одну только что озвучила Грета, другая в моем медальоне. И это при том, что эта мандолина еще четверть часа назад не знала вообще ничего. Вот это карьера! Это вам не на Берлинскую стену прыгать, и не от танков уворачиваться на будапештской набережной...

- Надо ее перехватить! - крикнула Грета. - Фимка, поехали!

От звуков ее голоса с соседней ели, фыркнув крыль-ями, снялась стая скворцов.

- Поздно, ребята, - произнес молчавший до сих пор За-гребский. Я хоть и контуженный, но слуха пока не потерял.

По аллее, завывая сиреной и разбрасывая синие сполохи, приближался полицейский микроавтобус.

Глава XVII. Подарок для Груни

- Не перестаю удивляться западному правосудию, - Коган, сцепив руки над обрамленной кудрями лысиной, разминал затекшую спину. - В восемьдесят девятом меня посадили ни за хрен собачий, а сегодня выпустили, хотя я этому козлу реально чуть голову кочергой не проломил. Да еще данкещён сказали за давно разыскиваемого преступ-ника.

Загребский и Алик дружно дымили на лавочке во дво-ре полицейского участка.

- Фимочка, русскому человеку этого не понять, даже если он трижды еврей, - сказал Загребский. - Законы он на дух не переносит и, рассуждая от противного, глубоко убежден, что, нарушая их, живет по совести. Справедли-вость ему представляется в виде манны небесной, которая должна автоматически проливаться с неба всякий раз, как только в ней возникнет необходимость. Ему и в голову не приходит, что справедливость - такая же абстрактная категория, как добро или зло. И чтобы оживить ее, претво-рить в реальность, надо потрудиться самому или нанять адвоката.

- Ты, конечно, прав, Загер, - сказал Алик. - Но как объяснить это народу, которому веками вдалбливали, что власть - понятие сакральное? Как отвратить русский народ от исторического фатализма, от соблазна по любому поводу отдаваться на волю бога или эмитируемой им власти? Решить эту задачу - все равно что отучить россиян от пьянства. Но все попытки сделать России прививку здоро-вого экзистенциализма до сих пор оканчивались пшиком.

- Сразу видно, что ты недавно сдал кандидатский ми-нимум по философии, - засмеялся Загребский. - Излагаешь в целом верно, но если хочешь обрести единомышленников, выражайся проще.

Однако освобождение из-под стражи требовало от Алика немедленной эмоциональной разрядки.