Читаем Код бикини. Часть 2 (СИ) полностью

- Вот это номер! - присвистнула Сима. - Иванько, кто ж тебе так вывеску перекроил? И неужели для тебя в аду местечка до сих пор не сыскалось?

- Проходите в дом, не стесняйтесь, - невозмутимо повторил Максимилиан Фабианович, дублируя приглаша-ющий жест. - Людик, помоги пожилой леди.

- Людик? - Симины брови взлетели до середины лба. - Милочка, что все это значит?

- Это значит, что имя Людмила состоит из двух частей, - терпеливо объяснил Максимилиан Фабианович. - Кому Людик, кому Мила. Третьего не дано - терциум нон датур.

- Вы уж не обессудьте, Серафима Аскольдовна, - Мила с деревянной улыбкой взялась за ручки инвалидного кресла. - Фабиус, тут проблема. Дверь узкая, а порог вы-сокий. Коляска не пройдет.

- Тогда оставь ее здесь, - миролюбиво разрешил Мак-симилиан Фабианович. - Она нам не больно-то и нужна. Мы лучше с батончиком потолкуем. Пошли, хватит церемо-ний.

Он отодвинул кресло с сидящей в нем Симой, и Грета на негнущихся ногах переступила порог дома. Следом за ней вошли Мила и Максимилиан Фабианович.

Как только за ними закрылась дверь, Сима, сноро-висто работая руками, откатилась в дальний угол гаража и достала телефон.

- Алик, - быстро прошептала она, - ты в дороге? Тогда слушай и запоминай: Бланкенфельде, Штайнвег, последний дом. И, ради бога, будь осторожен...

- Наконец-то мы встретились, - удовлетворенно сказал Максимилиан Фабианович усаживаясь за стоящий посреди гостиной безбрежный ореховый стол. - Ты рада меня ви-деть? - он сощурил на Грету выцветшие желтые глаза. - Я слышал, что женщины на всю жизнь сохраняют привязан-ность к своему первому мужчине.

Грета молчала.

Сима закончила телефонный разговор, пересекла га-

раж в обратном направлении и приникла ухом к двери.

- Будем считать прелюдию законченной, - услышала она голос Максимилиана Фабиановича. - Перейдем к делу.

Он убрал пистолет и один за другим выложил на стол два одинаковых овальных медальона.

- Как видишь, я умею водить красный "Запорожец" не хуже серебристого "мерседеса", - усмехнулся Максимилиан Фабианович. - Твой медальон пустой, а Симин, - он кивнул в сторону гаражной двери, - с паролем. Усекаешь расклад?

- Не усекаю. Если Симина половина кода у тебя, то почему ты до сих пор не объявился? На кой хрен ты со своей шалавой следил за нашими поисками?

- Не обижай Людика. Мне не хотелось светиться в банке. Я ждал, когда вы отыщете код у одного из этих батончиков из "Агрип-шоу" и сами заберете весь ландух из хранилища. Вот тогда, где-нибудь на обратной дороге, наступило бы время для нашей встречи...

- Но ведь код нашелся! Поэтому мы и здесь!

- Не нашелся, - скорбно покачал головой Максимилиан Фабианович. - Скорее всего, он был плодом Симиного стар-ческого воображения, а может просто стерся от неуме-ренного употребления его хозяйки по назначению. Когда Людик выяснила, что его нет у последней из сироток, мне пришлось попросить ее солгать вам, как бы аморально это ни звучало. Иначе вы бы просто не приехали. И она рас-сказала вам историю о соблазнении лесбиянки. Выдумал ее, конечно, я сам. У Людика на это просто не хватило бы во-ображения.

Мила недовольно поморщилась.

- Не проще было договориться еще в Москве? - Грета постепенно приходила в себя. - Сразу после кражи медальона?

- Сто лет мне ваша Москва не обделалась. В Союзе еще был какой-то порядок, а в вашей новой России то менты наезжают, то Колян бритоголовый со своим кодексом во-ровской чести. Бывшие коллеги крышуют сутенеров и наркодилеров. В побежденной Германии в этом смысле попроще - сидим спокойно, интеллигентно разговариваем. Не зря же я сюда эмигрировал...

- Сколько ты теперь хочешь? - голос Греты обрел пре-жнюю твердость. - Одна половина пароля у меня, другая у тебя. Стало быть - пополам? Согласен? В конце концов, это наш клад, а не твой.

Максимилиан Фабианович уставил на Грету тяжелый взгляд.

- Этот клад такой же мой, как и ваш. Вам кажется, что живя эдакими правильными овечками, вы имеете боль-ше моральных прав владеть награбленным? Нет ничего отвратительнее, чем лицемерные агнцы. Это про вас сказано: солитудинем фациунт, рацем аппелант - они создают пустыню и называют это миром. А я, по крайней мере, не морализирую. В нашей конторе меня научили ви-деть цель и не замечать препятствий.

- Чего же ты хочешь?

- Это вы хотите, а не я. В вашем положении нет жела-ния разумнее, чем живыми вернуться в свои норки и боль-ше никогда оттуда не высовываться. Танцуйте там, наби-вайте портаки, фарцуйте фруктами, делайте что угодно. Но не лезьте в то, за что от века бились только рыцари удачи, а не тыловые брюхатые генералы и их подстилки.

Взгляд Максимилиана Фабиановича разгорелся до той горчичной желтизны, которой несколько десятилетий назад пылали глаза юного лейтенанта Иванько.

Перейти на страницу:

Похожие книги