Книга вторая. Как я был волком

Глаза Томы быстро перескакивали с одного на другого. Сначала непонимающее, вскоре лицо осмыслилось. Она обняла меня сзади, как единственного друга и защитника. Если нужно выглядеть парой, то мы прекрасная пара. Любуйтесь.

Я сказал — любуйтесь? Как всегда, глупые желания сбываются. Фрист изволил полюбоваться, но весьма специфически. Вылезшая из рукава рука сотворила невнятный жест, прекрасно понятый охранителями. Несколько быстрых шагов, и сразу по двое схватили меня и Тому. Нам заломили руки, тела опустились лицами в пол и застыли в позе унизительного поклона. Старичок-халатовладелец бодро соскользнул с трона и обошел нас по кругу, особенное внимание уделив тылу. Жесткие пальцы на миг раздвинули мои ягодицы. Судя по прикушенной губе Томы, в ее отношении Фрист дополнительной фантазии не проявил.

— Загар даже в таких местах говорит, что вы четвероногие. Будете отпираться и дальше? — Фрист последовал к трону, куда и водрузил свое величественное седалище.

— Обстоятельства, — проворчал я, отпущенный удалившимися по знаку старца охранителями. — Как с одеждой. Вынужденная мера.

— Что же могло заставить возможных людей жить среди нелюдей по нелюдским законам?

— Желание выжить! — звонко отчеканила Тома, вновь прячась за меня с прямой линии обзора.

Я же промолчал, понимая, что вопрос, скорее, риторический. Переубедить старикана могли только неопровержимые доказательства. Сейчас мяч был на его стороне, и счет в его пользу.

— Разве среди ровзов безопаснее, чем без них? — не спуская пронзительных глаз, продолжил экзаменовать девушку пожилой властитель.

— В стае? — поняла Тома, выглядывая из-за моей раздавшейся за последние месяцы спины. — Нет, конечно. Они же звери.

— Там могли убить?

— Постоянно.

— Могли причинить другой вред?

— Ну… само собой.

— А съесть вас — могли?

— Не исключено.

Фрист довольно расправил плечи.

— Допустим, вы сбросили одежду, чтоб вас не убили. Встали на четвереньки, чтоб не убили. Жили со зверями как звери, ежесекундно боялись за жизнь и не ушли — почему?

— Мы ждали случая! — отчаяние плескалось в глазах Томы, как второго августа десантники в фонтане.

— Долго же вы ждали, — ухмыльнулся Фрист и вдруг осведомился совершенно другим голосом: — Хотите помыться?

— Да! — воскликнули мы на два голоса.

— И в этом как люди. Идите за мной.

Охранители двинулись по пятам. Коридоры вывели нас к банному ходу, откуда утром вели Миледу. Собиравшаяся в капли сырость стекала по стенам. Влажный воздух принял процессию в себя, превратившись в теплый туман. Туман постепенно перешел в пар, поднимавшийся от поверхности выбитого в полу каменного бассейна. Нескольких метров в диаметре, он напоминал озера загорного мира. Только искусственный.

— Прошу, — указал на купальню Фрист.

При этом его ноги остались стоять на месте, посреди большого теплого помещения с единственным выходом, а на выходе мозолили глаза охранители.

Мелкими шажками мы передвинулись к воде, две ступни одновременно попробовали ее на предмет температуры. Интуиция не обманула. Обалденно.

— Чапа, он смотрит. Они все смотрят.

Тома снова закрылась руками. Я обернулся к Фристу:

— Мы так не можем.

— Не можете или не хотите?

— Хотим.

— Вы не могли бы уйти? — попросила Тома.

Фрист пропустил ее слова мимо ушей.

— В стае вам это не мешало. Вы слишком быстро вжились в роль людей.

— Мы и есть люди! — слезно воскликнула Тома.

— Можно попросить вас хотя бы отвернуться? — сказал я, закрывая девушку телом.

— И охранителей убрать? — Фрист довольно хохотнул. — Весельчаки. Не хотите мыться, не настаиваю. Пошли обратно.

— Хотим.

— Мойтесь.

Я кивнул Томе на воду. Все равно одеться не дадут. Хоть чистыми будем.

— Ну их. Забудь. Когда еще теплую ванн…

Всплеск и брызги сделали слова ненужными: меня уже никто не слушал.

Погрузившееся с головой Томино тело распласталось по дну и некоторое время блаженствовало там, а затем, мягко оттолкнувшись, поплыло к дальнему бортику. Чистейшая вода и достаточное освещение не позволяли укрыть от соглядатаев ни единого жеста. И черт с ними. Я погрузился на миг так же, с головой. Волосы намокли, кожа вспомнила далекий недостижимый дом. На кончиках пальцев появились забытые морщинки.

— Почему вода теплая? — спросил я Фриста, который наблюдал за нашим омовением с нескрываемым удовольствием маньяка. — Подземные воды?

— Разве подземные бывают теплыми? — Его брови поднялись.

— Даже кипяток.

— Где? Своими глазами видели или кто-то рассказывал?

— Например, на Камчатке, — бездумно обронила Тома, нежась в обволакивающем счастье.

Едва не сказала, что по телевизору. Осеклась.

— Где-где? — Фрист испуганно сжался, словно произнесли заклинание.

— Далеко за горами. — Я не стал развивать тему. Дно купальни жгло ноги. — На уровне ниже — костер?

— Умница.

Тома мылась в своем углу, повернувшись к нам спиной и стараясь вообще не вылезать из воды. Торчал только затылок, и мелькали руки.

Оттерев многомесячную грязь горячей водой, я снова обернулся к главному зрителю нашего зооцирка:

— Полотенец у вас не дают?

— Вы знаете о полотенцах? — Ладоши хлопнули, вверх унесся громкий приказ: — Полотенце!