Книга несчастных случаев

Пришлось удовлетвориться таким ответом. Нейт недостаточно хорошо знал своего соседа и не мог определить, говорит ли тот правду. Джед ему нравился, и, похоже, он вложил многое в то «представление о мире», о котором говорил. Разумно было предположить, что теперь, когда вера пошатнулась, Джед чувствовал себя не в своей тарелке.

«Но, – поинтересовался тоненький голосок в самых глубинах сознания Нейта, – разве это не должно было вызвать у него и восторг?» Он опасался, что ему предстоит еще долго копаться в этой неведомой черной земле, каковой являлся его сосед, однако сейчас время для этого было неподходящее.

– Я сейчас подберу свой фонарик, – сказал Нейт, осторожно массируя ногу после каждого шага. Морщась от боли, он захромал по каменному полю, чертовски сожалея о том, что они не пошли в обход, как предлагал Джед, – или, того обиднее, что он просто не остался дома, в уютном кресле с банкой пива в руке. Через несколько шагов Нейт увидел футах в десяти фонарик – слава богу, тот по-прежнему горел, из чего следовало, что не разбился, несмотря на падение на камни.

Нейт проследил взглядом за лучом.

И застыл на месте. Вид того, что освещал фонарик, лишил его способности дышать. С губ сорвался тихий звук, полный ужаса и предчувствуемого горя. Джед встревоженно справился, все ли в порядке.

– Мне знаком этот камень, – едва слышно промолвил Нейт. – Я его уже видел.

46. Камень-стол

Видение нахлынуло с неудержимой силой приливной волны: он бьет своего сына, звучит выстрел, мальчик падает на камень.

На камень, похожий на стол.

И вот теперь Нейт видел этот самый камень наяву.

Он понял, что увиденное во сне происходило здесь, на каменном поле Рэмбл-Рокс, – хотя были и некоторые отличия. В видении камни были скругленные, а не острые. Но этот камень в форме стола… Здесь он был такой же, как и во сне. Подобрав фонарик, Нейт провел лучом по гладкой поверхности и увидел канавки, расходящиеся от середины. Канавки, по которым в его видении текли ручейки крови его сына.

Должно быть, этот образ хранился в подсознании, и во сне видение всплыло, как это нередко бывает со сновидениями – они впитывают старые воспоминания, будто половая тряпка, а затем выжимают прямо в дремлющий рассудок. Несомненно, этот образ был из каких-то воспоминаний. Разве не так?

Не здесь ли Эдмунд Риз убивал девочек?

Вполне вероятно. У Нейта мелькнула мысль, что он уже знал все это, и потому сон привел его именно сюда.

Или же сон означал что-то другое? Являлся знамением? Предостережением?

– Что там у тебя? – окликнул его Джед.

– Все в порядке, – ответил Нейт. Теперь его черед лгать… О, да пошло все к черту! Он устал лгать.

– Знаешь, Джед, – сказал Нейт, – нет, тут что-то не так. У меня такое ощущение, будто все как-то сместилось, а этот… а этот камень, похожий на стол… Он мне приснился, несколько недель назад. В этом сне мой сын умирал.

После такого признания Джед притих.

– Но я уверен, что это пустяки, – наконец добавил Нейт.

– Не знаю, что можно считать пустяками, а что – нет, – изменившимся голосом произнес Джед, очень тихо и грустно, с хрипотцой, словно пытался что-то сдержать. Возможно, слезы. Слезы, проливающиеся из какого-то глубинного источника скорби, знать которого Нейт не мог. – Только знаю, Нейт, что жизнь – странная штука. Она полна ошибок и сожалений, и наше сознание мастерски вызывает все это в самый неподходящий момент, когда мы наиболее уязвимы. Как, например, во сне. Я думаю, что для нас лучшее – определять, как двигаться вперед. Как исправлять совершенные ошибки, чтобы обретать хоть какое-то успокоение. И давать его тем, кому мы, возможно, сделали больно. По крайней мере, мне хочется на это надеяться.

– По-моему, разумно.

– Рад, что ты так думаешь. А это значит, что нам нужно шевелиться – если, конечно, ты можешь идти.

– Могу.

– Тогда пошли.

И они пошли.

47. Истинная тьма

Потребовалось какое-то время, чтобы доковылять до конца каменного поля, но зато на противоположной стороне они сразу нашли тропу, которая провела их через березовую рощу к мощеной дорожке.

Впереди их ждал старый железнодорожный тоннель. В рассеянном серебристом свете луны он казался бесконечным – переходом не в другой конец парка, а куда-то еще. Бесконечным путем сквозь тьму в никуда.

Из-за деревьев донесся пронзительный крик. Похожий на женский, однако было в нем также и что-то нечеловеческое; вопль, наполненный обнаженной болью. Резкий и краткий, он вырвался в ночную темноту. Джед вздрогнул, и Нейт тоже почувствовал, как у него стынет кровь в жилах.

Нейт поднял руку.

– Все в порядке, – сказал он. – По-моему, просто лиса.

– Как скажешь, черт побери.

– Ага. Звук жуткий, согласен. Ночью многие животные издают ужасные звуки. Лисицы, зайцы, рыбаки…

– Величие природы, – недовольно проворчал Джед.

Нейт едва сдержал смех. Это было мгновение легкомысленности – крайне необходимой перед погружением во мрак тоннеля. Потому что тот зловеще маячил впереди. Пасть, готовая проглотить их целиком.

– Прямо Иона и кит[85], – пробормотал Джед, очевидно, подумав то же самое.