Книга формы и пустоты

Теперь они встречались в Библиотеке почти каждый день. Бенни никогда не знал, где и как появится Алеф, но это всегда напоминало волшебство. То он, склонив голову набок, сидел среди стеллажей и просматривал названия на корешках книг – и вдруг встречал ее пристальный взгляд в промежутке между полками. То он наклонялся над фонтанчиком с водой, чтобы попить, а когда выпрямлялся, она уже стояла напротив, прислонившись к стене и глядя на него. Она знала все уголки и закоулки в Библиотеке. Закутки с самыми удобными диванами, где можно сидеть бок о бок и разговаривать. Комнаты с звуконепроницаемыми стенами для прослушивания аудиозаписей, где можно лечь на пол голова к голове и слушать любую музыку на свой вкус, хотя Бенни в основном слушал джаз. Шахматный уголок в Старом крыле, где можно наблюдать за игрой света, пробивающегося через витражное окно, пока другой игрок думает, чем ходить, ладьей или конем.

Он спрашивал Алеф о ее жизни, и иногда она отвечала, хотя вообще-то не любила говорить о себе. И все же мало-помалу он узнавал о ней все больше. Как она примерно в его возрасте сбежала из дома и с тех пор, за исключением тех случаев, когда попадала в приемную семью, жила сама по себе. В теплые летние месяцы она спала на деревьях в парках, иногда одна, а иногда с другими членами транскультурной, пансексуальной, постгендерной радикальной молодежи, которую она называла своим отрядом. Днем они рылись в мусорных контейнерах и охотились на белок и голубей, которых готовили на маленьких ракетных печах[49], сделанных из переработанных банок из-под газировки. Ночью они натягивали веревочные гамаки на крепких ветках высоких платанов, а внизу спал Бутылочник в своем инвалидном кресле или на спальном коврике, который добросердечные прихожанки из Айовы связали крючком из переработанных пластиковых пакетов. Отряд любил Бутылочника и заботился о нем. Каждый вечер перед сном они собирались вокруг старого поэта и слушали его речи о революции, о религиозной идеологии потребительского капитализма, об антропоцентрическом сентиментализме его поколения, которое упорно рассматривало природу как эдемский идеал, отдельный от людей и испорченный людьми. Нет, говорил он им. Это высокомерие! Мы неотделимы друг от друга. Мы – это наша планета, и мы должны любить ее полностью. Мы должны полюбить наш мусор, наше загрязнение, наши отходы. Мы должны любить нашу транс-землю, нашу транс-планету, во всех ее переменчивых бедствиях. Они считали, что Бутылочник лучше, чем телевизор, и они провозгласили его своим лидером, но, конечно, в совершенно неиерархическом, антигегемонистском смысле этого слова.

В холодное время года их группа разбредалась: пристраивались кто где мог. Многие откочевывали на юг, спасаясь от дождей. У Би-мена были знакомые из Словении, и они с Алеф перебрались в здание заброшенного завода на окраине города, недалеко от железной дороги, в районе, до которого еще не дошло благоустройство. Окна там были разбиты и заколочены фанерой, которая из-за дождей прогнила и начала крошиться. Подоконники заросли айлантом. Между кирпичами росла трава, а дорожки между корпусами были усыпаны битым стеклом.

Алеф называла это место своей студией. Однажды она отправила Бенни сообщение, как ее найти, и он приехал на автобусе. Он никогда раньше не забирался так далеко от центра города. Пока автобус ковылял по изрытому выбоинами шоссе, Бенни смотрел в окно на здания захудалой промышленной окраины. Движение здесь было редким. Единственным движущимся транспортным средством, кроме автобусов, были грузовики доставки, разбитые и без фирменной рекламы, но вдоль обочины кое-где стояли остовы давно сгоревших автомобилей. Розничные магазины были заколочены, людей на улицах не было, за исключением нескольких нервных секс-работниц, которые слонялись возле заброшенных мотелей, переписываясь с кем-то по мобильным телефонам. Услышав приближающийся шум двигателя, они на миг поднимали головы и настораживались, но автобус проезжал мимо, и они расслабленно прислонялись к стене здания.

Узнав фабрику по фотографии, которую прислала Алеф, Бенни нажал кнопку остановки по требованию. Выйдя из автобуса, он огляделся. На улице никого не было. Заводскую территорию окружал покосившийся забор из проволочной сетки. Его телефон коротко пропищал – пришло сообщение от Алеф:

Следуй вдоль забора. Залазь в дыру.

Место, где кусок металлической сетки был оторван от столба, обнаружилось только на противоположной стороне квартала. Опустившись на колени, Бенни просунул в дыру рюкзак, потом пополз сам.

Иди к погрузочной платформе. Найди белый фургон.