Князь Пушкин

Первое хозяйство оставило тяжкие впечатления. Вроде и прибрано в доме, а видно что мужской руки не хватает — крыльцо сгнило, ставня на окне болтается, того и гляди отвалится. Да оно и понятно — живут в доме старик и дочка-вдова с двумя девчонками-близняшками лет десяти. Посмотрел я и на небольшой огород за домом.

— Что сажаете? — спросил я хозяина, заметив, что урожай убран, и кое-где на земле были видны следы костров, в которых жгут ботву.

— Дык картофель садим, барин, — близоруко щурился на меня старик. — Ещё немного лучку, да свёклу с репой.

— По грибы-то ходите? А то, вон у вас какие леса в округе.

— А как же не ходим, барин. Конечно, ходим. Внучки кажный день летом в лес бегают, а то и по два раза. То грибов принесут, то ягод.

— Не боишься внучек одних отпускать? А ну как волки нападут или заплутают дети?

— Что ты, барин, — замахал рукой старик. — У нас поблизости разве что лисы да зайцы остались. Волков давно не видели. Да и не одни ребятишки бегают, а гурьбой.

Тут подул слабый ветерок и с соседнего огорода послышался странный треск, а затем и вовсе под свист и улюлюканье детворы в воздух поднялся небольшой бумажный змей с кумачовой лентой вместо хвоста.

— Это кто у вас тут такой затейник? — поинтересовался я у деда, наблюдая за змеем, взлетевшим уже метров на двадцать.

— Да это Стёпка Еремеев детишек сельских балует, — проводив мой взгляд в небо, ответил старик. — Хороший парень. Рукастый. А уж пацанва в нём души не чает. Он им то вертушек наделает, то кораблики настрогает, то ещё чего удумает. Жаль вот только — круглый сирота. Считай года два как одного за другим мамку да папку с сестрёнкой похоронил.

Змей продолжал парить в небе, а мне стало интересно, что за шум раздаётся с участка сироты. Уж очень он мне знакомым показался. Каково же было моё удивление, когда обойдя кусты смородины, служащие своеобразным забором между огородами, я увидел понатыканные по всему участку деревянные вертушки.

Помню, будучи пацаном, я гостил у дяди в деревне, и он мне ради забавы выстругал ножиком двухлопастной винт. Затем раскаленным докрасна гвоздём проколол его по центру и прибил к торцу рейки. С другой стороны этой же рейки мелкими гвоздиками прибил хвост из картонной обложки от старой книги, после чего закрепил получившийся флюгер на торец черенка от швабры. Эх, и носился я по улице с этим флюгером — вся живность по дворам разбегалась, услышав шум винта. Стоит добавить, что в огороде дяди подобные вертушки отпугивали птиц от виктории и клубники лучше любого пугала.

Детвора, заметив моё появление, затихла, а пацан лет пятнадцати начал скручивать бечеву на мотовилу.

— С пернатыми борешься? — кивнул я на утыканные в землю флюгера, точь-в-точь похожие на те, что были в моём детстве.

— С ними, окаянными, — кивнул паренёк и подобрал с земли упавшего змея. — Не успел на зиму в сарай занести. А ты что-то хотел, барин?

— Почём знаешь, что я барин? — удивило меня подобное обращение из уст столь молодого человека.

— Ну как же не барин, если сапоги добротные, одежда их хорошего сукна, да шляпа на голове непонятного фасона? — заметил пацан.

— А в дом свой меня пригласишь? — напросился я в гости. — Тебя ведь Степаном величают?

— Степан Ильич, — важно представился парень.

Мне вдруг захотелось схохмить и представиться «Царь, просто царь», но вовремя одумался — за такие шутки можно на курорт в районе Байкала загреметь. Кто его знает, а вдруг настоящему царю в тех краях начинающих артефакторов не хватает.

— Князь Ганнибал-Пушкин, — представился я в ответ.

— Ого, целый князь,– протянул Степан, — Уж простите, Ваша Светлость, не признал. Мы деревенские не каждый день видим титулованные лица.

— Я смотрю, ты и на язык остр, — ухмыльнулся я, — Так что с домом? Покажешь?

— А чего бы и не показать, если просят,– пожал плечами парень, — Пожалуйте за мной, Ваша Светлость.

В отличие от предыдущего хозяйства, дом Степана визуально был в относительном порядке, но здесь не доставало женского участия. Вроде всё на месте, а чего-то не хватает.

— Степан Ильич, а чего ты соседям по хозяйству не поможешь? — стало мне интересно, как тут выстраиваются отношения. — Ты бы им дома что-нибудь починил, а они в твоём порядок навели бы.

— Порядок я и сам наведу,– вдруг погрустнел пацан, — А к соседям не хожу, потому что соседка своих дочерей мне сватать пытается, а они дуры. Попросила б нормально помочь — помог бы и слова не сказал и взамен ничего не спросил бы, так нет, ей приспичило одну из своих дочек за меня выдать, словно других парней в округе мало.

М-да. Как-то не сошёлся Степан с соседкой в семейном вопросе. Бывает.

Оглядев избу, я заметил у окошка шахматный столик, который был здесь явно чуждым. Просто представьте себе посреди простой пусть и добротной деревянной мебели круглую лакированную столешницу на массивной резной ножке, по центру которой набрано из шпона шахматное поле. Я примерно такой стол, только не шахматный, у Петра Абрамовича видел.

— Откуда такое чудо? — поинтересовался я, подойдя к окну. — Такой работе место как минимум во дворце какого-нибудь богатея. Сам делал?