Князь мертвецов-2

— Тикайте, хлопцы! Чуда, чуда страшная! Чуду жиды натравили!

В лицо брызнуло теплым, Митя облизнулся, отчетливо ощутив на языке привкус крови. Накатившая слабость заставила пошатнуться, но его тут же подхватили под руки, помогая удержаться на ногах. Он часто заморгал и огляделся — перед глазами плыло. Трость была скользкой от крови, и слабо искрила. На мостовой валялись брошенные вещи, и несколько мертвых тел, а вдоль улицы, поддерживая друг друга и зажимая кровоточащие раны, с топотом и воплями улепетывали погромщики:

— Убииили! Хлопцев наших нелюдь повбывала! Все сюды!

Крики Мите не понравились. Он напрягся, намереваясь бросить мертвяков в погоню — этих-то он точно поднимет, он ведь сам их убил!

Из носа на рубашку закапала кровь. Мертвецы не шевельнулись. Только огонь в фонаре налился багрянцем и заплясал, как безумный.

— Они сейчас с дружками вернутся, уходим, скорее! — затеребила Даринка. Митя сделал шаг, второй, оглянулся…

За его спиной жались люди. Мальчишка-гимназист и девушка с ребенком поддерживали избитую старуху, но он увидел еще женщин: грузную даму в богатом, но изорванном в лохмотья, платье, растрепанную кудрявую девочку, судорожно стягивающую на груди разорванную рубашку. Вооруженный ножкой стула молодой мужчина волок за собой беременную жену. И еще один, постарше, с малышом на плечах и двоими, цепляющимися за полы лапсердака. Даринка вдруг провела ладонью ему по щеке, и заглянула в глаза:

— Цел? Бежать сможешь?

— Ты откуда… тут взялась?

— Это сейчас, конечно же, самое важное! Братец мой гнедого у здешнего конского барышника в долг взял, да и загнал во время ваших давешних скачек, так что и обратно не вернешь. — подпирая пошатывающего Митю плечом, затарахтела она. — Договариваться пошла, думала, сторгуемся, вот и…

— Сторговались? — прохрипел Митя.

— Э-э… да теперь что уж… — Даринка бросила быстрый взгляд на избитую старуху, а потом на висящее на фонаре тело.

Им обоим, разом, вдруг стало неприятно под устремленными на них взглядами. Барышник, которому задолжал Петр Шабельский, был мертв, и… это он, Митя, вел ту самую погоню за невольными убийцами полицмейстера, из-за которых и начался погром. Кто бы мог подумать, что покойный Ждан Геннадьевич был здешним обывателям так дорог! Митя был далек от того, чтоб винить себя, но всё же… всё же…

— Будем пробиваться к Днепру, к сторожевым башням. — хрипло скомандовал он. — Там порубежники прикроют!

— Больно надо казакам нам помогать! — выкрикнул мальчишка-гимназист. — Видите, нету их! Нас убивают — а их нет!

И вправду — нет.

— Ничего. Со мной — помогут. — отрезал Митя.

Они не успели сделать и шагу — в опустевшую улочку ворвалась плотно сбитая группа погромщиков, вооруженных досками, железными палками, попросту камнями. Впереди мчался тот самый мальчишка с оторванным пальцем, которого когда-то лечила Даринка.

И он же первый резко остановился, оглядывая совершенно пустой проулок.

— Ну? — перекидывая измочаленную папиросу из одного угла рта в другой, прогундосил здоровяк с бандитской рожей. — Где твои жиды?

— Были! Вот как есть тут были! — истерично взвизгнул парень, растерянно оглядываясь по сторонам. — А еще ведьма с ними, и паныч — только то не паныч вовсе, а чуда сторожевая с мордой как у мертвяка!

— Да шо ты врешь: ведьма, чуда… Притащил нас сюда, а там, небось, его приятели жидовское добро по домам волокут! — взвизгнула бабища — поверх собственного платья на ней был напялен дорогой бархатный жакет, не сходившийся на груди, а вдоль лацкана были подколоты штук семь разнокалиберных брошей — от дешевенькой серебряной до золотой с топазами.

Здоровяк с бандитской рожей молча двинул парня кулаком в лицо, повернулся и пошагал прочь. За ним потянулись остальные. Последним ковылял парень, зажимая четырехпалой рукой разбитый нос и бубнил:

— Не вру я! Видел…

Проулок опустел, воздух у стены дома пошел волнами, и группа людей возникла словно из пустоты.

— Уходим! — скомандовал Митя и держа трость на изготовку, зашагал в противоположную от погромщиков сторону.

Глава 21. Беглецы за смертью

Они почти ушли. Плотно сбитой группкой они шагали через охваченный ужасом квартал. Даринка непрерывно шептала, удерживая морок, так что мимо нагруженных вынесенными из квартир вещами погромщиков они проскакивали незамеченным. Дважды Митя пустил в ход трость, отбивая у погромщиков их жертвы, а один раз Даринка вытащила из-под высокого крыльца девочку с новорожденным котенком на руках — оба пищали и дрожали одинаково. В сущности, квартал был невелик, так что впереди уже мелькнула золотая полоса деревьев, прикрывающая сторожевую башню, и прячущаяся за ними голубизна реки…

…навстречу ударил многоголосый рев, и перекрывая улицу от края до края, как половодье, хлынула новая толпа погромщиков. Шагающий впереди всех тощий экзальтированный юноша ритмично выкрикивал:

— С голоду — пухнем! В нищете — дохнем! Дети малые — помирают! А эти — жируют! Всё их добро — наше будет! Пущай платят!

— Пущаааай! — ревом откликнулась толпа.