Князь мертвецов

— Замолчите не потому, что здесь Митя! — Ада отняла руки от ушей. На щеках ее пылали алые пятна, но голос был спокоен. — А потому, что ваши слова — омерзительны! Ничего вы своим террором не добьетесь, кроме того, что вас посчитают жестокими сумасшедшими!

— Согласен с Адой! — поддержал Тодоров. — Только всенародный Земский собор с представителями всех сословий…

— Думаешь, такие как он… — Петр кивнул на Митю. — …позволят этот ваш всенародный Собор? Нет уж, дорога только одна! — Петр деловито перелил чай в блюдце и принялся звучно всасывать его, заедая кусками сахара. — Вот начинает такой Победоносцев на нас давить — а в него бомбой! Другой начнет — и в него бомбой! Живо поймут, что они сами живые, только пока людям вздохнуть дают!

— Поэтому первым делом был убит именно тот император, который как раз и дал — вздохнуть. — насмешливо протянул Митя.

— Александр II вернул лишь те свободы, на которые народ и без того имел право! — вскинулся Иван.

— Да он за папашу своего испугался — полицейских, псов царского режима, впереди всех надобно, чтоб не мешались. — прищурился Петр.

— Как бы вам объяснить, Петр… — вздохнул Митя. — В эту игру ведь не только вы играть можете…

— Это ты о чем, полицейский сынок? — тот начал угрожающе приподниматься…

— Я, безусловно, боюсь за отца — поэтому, пожалуй, убью вас обоих, просто чтоб не рисковать. — тоже начал подниматься Митя.

Лицо его оставалось невозмутимым, но мысли отчаянно метались. Что ему на самом деле делать? Оставлять этих двоих в надежде, что всё лишь пустые разговоры, нельзя: мало ли когда они перейдут от болтовни к делу и кто станет их жертвой. И впрямь убить? Слишком много вопросов, слишком велика огласка… Сдать отцу? Та же беда — откуда он, Митя, знает про Ивана с Петром и их планы.

— Митя, что за глупости — что значит, убью? — Ада обеими руками вцепилась ему в локоть.

— Эй, Петр, сядь! Сядь немедленно, я сказал! — Тодоров и Гирш повисли на Петре.

Грохнуло.

В первый момент Мите показалось, что это Петр ринулся на него в атаку… Но тот замер напротив, недоуменно прислушиваясь.

Снова загрохотало — и стало ясно, что колотят дверь. И Митя даже знал, чем — ножнами шашки.

— Откройте! Именем государя-императора немедленно открывайте! Полиция!

[1] mauvais ton (фр.) — моветон, дурной тон, неподобающее поведение

[2] Жена Лота, убегая вместе с семьей из обреченных Содома и Гоморры, нарушила заперт оглядываться и застыла соляным столбом.

[3] Имеющих недостаточно средств для обучения

Глава 21. Налет полиции

— Не ожидал от вас, Дмитрий! — пробормотал Тодоров.

Митя мгновение смотрел на него непонимающе, а потом почувствовал, как у него вспыхивают щеки, и лбу становится горячо:

— Полагаете, это я их привел? — почти прошипел он. — Чтобы дать противникам моего отца в руки козырь — что я встречаюсь с… — он обвел всю компанию презрительным взглядом.

Ведь понимал же, что нужно уходить! Так нет, постеснялся… этих!

— Господинчик боится, что его увидят с нами, недостойными! — не менее презрительно бросил Петр.

— Замолчите оба! — вдруг совершенно железным тоном отчеканила Ада. — На столе — запрещенная литература, а вы тут ругаетесь!

И все замерли, буравя взглядами разложенные по столу брошюры. И поистине убийственную книжицу Морозова — на самом верху.

«Болваны. — безнадежно подумал Митя. — И я вместе с ними!»

В дверь продолжали колотить, послышались шаги, высокий испуганный женский голос воскликнул:

— Кто вы такие? Что вам нужно? Убирайтесь, или я вызову полицию!

— Мы и есть полиция! — заорали за дверью. — Открывайте немедленно! У вас там нелегальная сходка!

— Что вы такое говорите… — пропищала мать Тодорова, но… судя по щелканью и лязгу, взялась за замки.

Сам Тодоров коршуном ринулся к столу, прижал стопку к груди и обвел помещение отчаянным взглядом.

— Найдут. Проведут обыск и найдут. — процедил Митя, когда тот попытался сунуть стопку под шкаф.

— В окно! — напряженно бросил Иван.

Тодоров метнулся туда…

— Под окном наверняка стоит городовой. Хотите, чтоб доказательства вашей вины свалились прямиком ему на голову? — хмыкнул Митя.

Замерший у окна Тодоров убитым тоном подтвердил:

— Стоит!

В квартире с грохотом распахнулась дверь.

— Какая еще сходка, зачем вы позорите нас перед соседями? — стремительно зачастила в коридоре мать Тодорова. — Молодые люди собрались выпить чаю, поухаживать за девушками, разве это запрещено?

— Вот мы и посмотрим, что там за чай и девушки! — откликнулся звенящий торжеством голос.

— Полицмейстер… — безнадежно выдохнул узнавший его Митя.

Тодоров застонал сквозь зубы и… попросту свалил стопку на подоконник, прикрыв портьерой:

— Ариадна, вы девушка и дворянка, может, они не посмеют…

Ада метнулась к окну и встала, опираясь на подоконник и пошире разложив юбку.

Митя медленно поднялся, подхватил свою чашку разом с блюдцем, и встал с ней рядом.

— Тоже собираетесь нас защищать? — Гирш пытался изобразить невозмутимость, но лицо его было бледным, а губы дрожали.

— Только Аду.