Князь Двинский

Педор активно закивал, соглашаясь, и сообщил, что отправил разведчиков следить за непрошеными гостями. Он удивительно быстро освоился среди руководства отряда и все гордо посматривал на своих: мол, видите, с кем я на равных разговоры разговариваю. Правда, от Ярославского держался поодаль, тот на него периодически рычал и плевался: видимо, не мог простить лопарю своего ночного испуга.

План сражения сложился сам собой. Тут особенно и думать нечего. Лопарей я отправил на холм по одну сторону распадка, а воинство Детины – по другую: они хоть и верхом, но больше пользы принесут как стрелки, ибо атаке в конном строю не обучены, да и лошадки у них ничем не прикрыты – на раз лягут под пиками.

Ратников Юппа поставил прямо в распадке, в обычной для спитцеров терции, по тридцать человек в ряд. В самый раз получается – обойти их с флангов будет трудно, места маловато, а если чертовы торгаши все же попытаются, то им придется разделять единую баталию, что даст шанс вклиниться нашему конному отряду.

Половину своих дружинников, с аркебузами и гранатами, я отправил к Хансенсу в качестве огневой поддержки. Ну а сам с оруженосцами и остатками дружины, вместе с бойцами Ярославского образовал засадный полк. Для того, значица, чтобы засадить ганзейцам в нужный момент. А вдобавок придумал еще несколько тактических и психологических хитростей. Европейцы небось и так в шоке от местных реалий, так что подпустить им еще толику жути явно не помешает.

Возражений от соратников не последовало, правда, пришлось обговорить с Ярославским тактику конной атаки, потому что русичи действовали против плотного строя копьеносцев иначе, чем в Европе. Но, надо сказать, тоже вполне действенно. Юпп Хансенс не пожелал остаться в конном отряде, взял спису и стал в строй к своим как рядовой пикинер. Ну что же, правильное, достойное уважения решение. Герцог Максимилиан в решающем сражении с Пауком при Гинегате точно так же, вместе со мной и другими видными дворянами сражался с франками как обычный пехотинец. Парни Хансенса хорошо обучены, но без боевого опыта, так что живой пример командира будет совсем не лишним.

Дальше осталось только ждать. Я, грешным делом, надеялся, что ганзейцы потеряются в здешних топях, но, как выяснилось, у них были проводники из числа русов.

Около полудня примерно в полуверсте от нас показалась длинная колонна вооруженных людей. Ганзейцы шли в походном строю, с боевым охранением, все честь по чести, но было заметно, что переход дался им тяжело – замученные солдаты едва передвигали ноги.

Распадок все еще покрывал густой туман, но мне с холма все было хорошо видно.

– А ну глянь, кто это… – Я заметил впереди ганзейцев несколько людей в русском облачении и сунул трубу Детине. – С другой стороны, смотри. Вот так…

– Ох, етить… – восхищенно протянул урядник. – Видно-то как… – И тут же выругался: – Экая падаль, штоб его черви пожрали…

– Узнал?

– Дык узнал, как не узнать… – Петр вернул трубу и опять выругался: – Млятское отродье… Ванька Дема это. Морду не видать еще, но по косому пузу узнал сволоту. Купчишка, выходец из наших краев, места знает хорошо, раньше шастал по чудинам, обирал да дурил их, платить виру государеву не хотел, ну мы его и прижали, да ушел тогда, сучий потрох… Это еще при Старице и Громе было. Потом до нас слух дошел, что его свои же погнали из Новгорода за шашни с Ганзой и обман. Экая падла…

– Ладно, не до него пока. Получится – возьмете живым, но смотрите, чтобы вовсе не ушел. Начинаем…

Как только колонна ганзейцев подошла поближе, раздался протяжный и пронзительный волчий вой. И почти сразу же загрохотали бубны, разрывая тишину гулкой ритмичной дробью. Среди деревьев на холме замелькали призрачные рогатые фигурки – шаманы отрабатывали свою роль на совесть.

Все это выглядело довольно жутко, даже у меня по спине пробежали мурашки. А на пришлых подействовало вообще убойно – колонна сразу же застопорилась и смешалась в одну кучу.

А потом суетящиеся ганзейцы стали падать и кататься по земле. Один, второй, третий, сразу несколько, еще, еще и еще – лопарские стрелы разили не насмерть, но раненые своими душераздирающими воплями только усиливали неразбериху.

Правда, паника продолжалась недолго – офицеры быстро навели порядок, ганзейцы перестроились и прикрылись щитами. Потери резко уменьшились – легкие стрелы ничего не могли сделать с окованными сталью павезами.

Арбалетчики открыли ответный огонь, а под их прикрытием в холмы рванула группа легковооруженных солдат.

– Тут им и конец. – Ярославский злобно ощерился.

Воевода оказался прав. Очень скоро ганзейцы сыпанули назад, но только очень немногие добежали до своих – почти все полегли на склонах.

Опять хлестанул дикий вой, а бубны зашлись в сумасшедшей дроби.

– Давай вперед! Идите вперед, сучьи потроха! – не сдержался я и выругался. – Какого хрена топчетесь на месте…

Но вместо того чтобы двинуться вперед, ганзейцы отправили в лес вторую, на этот раз большую группу, уже копейщиков, двинувшихся тесным сомкнутым строем.