Князь Двинский

Под утро я приказал устроить привал – люди почти полностью выбились из сил. По какой-то счастливой случайности обошлось без потерь – усталость, грязь и расцарапанные ветками морды не в счет. А вот лошадям так не повезло – один из коней государевых посланцев сломал себе ногу, и его пришлось добить. К счастью, они взяли с собой несколько заводных лошадей, и дружинник пересел на другую.

Приказав Августу, почти добровольно отправившемуся с нами вместе со своими помощниками из числа монасей, раздать личному составу по манерке спиритуса для поощрения, я дернул к себе урядника Детину.

– Ну и сколько еще переть будем?

– Дык почти пришли уже, княже. – Петр широко осклабился. – Недалече осталось, и дорога легше́е.

– Легше́е… – передразнил я его. – Смотри мне…

Жестом отпустил его и принялся обтирать морду Буяну ветошью.

– С-сир, а обратно мы т-тоже этой д-дорогой? – отчетливо постукивая зубами, поинтересовался Шарль.

Морозы уже давно отступили, но вечером все еще было прохладно, а сырость в разы добавляла неприятных ощущений. Меня самого пробирала до костей промозглая дрожь.

– Надеюсь, нет… – Я вытащил из переметной сумы флягу с арманьяком и бросил ее оруженосцу. – Хлебни: дрожишь, как еретик перед трибуналом.

– Страшные места, сир, помилуй нас Пресвятая Богородица… – извиняющимся голосом ответил оруженосец, жадно присосался к горлышку и сразу же передал емкость Александру.

Второй гасконец умудрился промокнуть с головы до ног – сверзился вместе с конем в бочажину, но, к счастью, ни себе, ни жеребцу ничего не повредил.

– Н-нормально… – слегка заикаясь, прокомментировал Отто фон Штирлиц. – Я уж привыкать стал. Своя красота есть, как у нас в Швабии в горах.

– Что, не по нутру твоим, княже, землица русская? – хохотнул воевода Ярославский. – Ничо, пообвыкнутся, еще и понравится. А у вас такие ипеня имеются?

– Таких – не встречал, – честно признался я, силком выдрал флягу у оруженосцев, хлебнул сам и угостил воеводу со швабом.

– Нам, русичам, все нипочем, своя же земелька, родная, чему пугаться-то… – продолжил вальяжно разглагольствовать Ярославский, но вдруг перепуганно выматерился и заполошно вскочил, вырывая саблю из ножен. – Ух ты, мля, изыди, нечистая!!!

Признаюсь, я сам чуть было не наделал в штаны при виде неясных силуэтов, появившихся из утреннего тумана. Но вовремя сообразил, что это лопари, и успел ударить по рукам Отто, уже собравшегося пулять по привидениям из арбалета.

– Тихо, свои это…

– Чудь, чудь, свои это!.. – заполошно крича, подбежал Детина. – Не замайте…

За ним появился Педор, вернее, Федор, главный лопарей.

– Какого хрена без предупреждения лезете, дурни! – выругал я его. – Жить надоело?

– Громко шли… – Лопарь смущенно развел руками. – Моя думать, ваша слышать и видеть…

– Твоя думать… Ладно, показывай, кого привел…

Как очень скоро выяснилось, Федор выполнил свое обещание и привел ровно шесть десятков воинов. Уж не знаю, насколько могучих, но экипированы они оказались неожиданно справно. На башках у половины мисюрчатые железные шлемы с кольчужными бармицами, у остальных искусно оправленные в железо медвежьи черепа с нижней челюстью в виде подбородника, на теле бригантинные брони наподобие монгольских куяков, с нашитыми на меховую основу костяными или железными пластинами. Вооружены рогатинами с широкими листовидными лезвиями, длинными ножами, луками и чем-то наподобие кистеней. За спинами круглые легкие щиты из вываренной кожи на плетенной из прутьев основе. В общем, выглядят свирепо, а если учитывать раскрашенные красной краской морды, то и вовсе – страшно. Особенно для европейцев. И да, среди лопарских воинов я заметил по крайней мере одну женскую мордашку – ну… условно женскую, под боевой раскраской особенно и не разберешь, а под доспехом очертания тела скрадываются.

Довеском к воинству приперлись три шамана – видимо, для психологической поддержки. Эти в своих увешанных косточками и птичьими черепами меховых балахонах да с оленьими головами при ветвистых рогах на бо́шках – смотрелись даже не свирепо, а жутко. Вооружены они были только большими бубнами, другого оружия я не усмотрел. Да и на хрен оно им нужно, такого как увидишь в лесу – сам богу душу от страха отдашь. Гасконцы даже перекрестились при виде шаманов.

В общем, пополнение я одобрил и дал команду сниматься с лагеря.

С рассветом пошел мелкий дождик, небо закрыли низкие свинцовые тучи, что явно не добавило настроения. К счастью, Детина не обманул, и мы очень скоро вышли к извилистому неширокому распадку.

По его бокам поднимались покрытые густым лесом пологие холмы, а посередине образовалась естественная просека шириной около тридцати метров.

– Оттуда будут идти. – Урядник уверенно ткнул рукой в сторону солнца, краешком показавшегося над лесом. – Это если их кто из наших ведет. А ежели сами пруть, то хрен его знает. Могут и вовсе никуда не выйти, заплутают и сгинут в нетях.