Клык и коготь

– Может быть, это и в нашей природе, но Камран учил нас, что мы можем преодолеть свою природу и превзойти ее. Милостью Вельда да веди себя лучше, если такое искушение снова встретится на твоем пути. Это все?

– Есть еще одна вещь, Преподобный, – сказала она. – Это не мой грех, – может быть, напротив, говорить тебе об этом – грех, потому что Лирален сказал, что это до известной степени секретные сведения. Эйвану дали некую папку, касающуюся прав на застройку Скамбла, и я подумала, что, может быть, лучше предупредить тебя об этом.

– Ты поступила правильно, сестра, – сказал Калиен. – Рассказывай мне обо всем, что узнаешь об этом деле, что проходит через твои руки. Предательство тобою твоего нанимателя – меньший грех, и он будет покрыт огромной помощью, которую ты окажешь окормляющему яйцу Церкви.

– Да, преподобный, – покорно ответила Себет.

Затем священник наложил когти на ее глаза, а она сидела не двигаясь.

– Я слышал твою исповедь, Сестра Себет, я отпускаю твои грехи и прощаю тебя во имя Камрана, во имя Джурале и во имя Вельда.

VII. Званый обед

25. Благородна одобряет Эймер

На пятый день месяца Листоверта Благородна Бенанди назначила небольшой званый обед, чтобы отметить возвращение Пенна в Бенанди и устроить смотрины его сестре и няне. Как было велено, Пенн привел Эймер в офис Благородной Бенанди по проходу для священника немного раньше времени, отведенного для обеда. Благородна была в хорошем настроении. Она получила весточку от своей подруги Преподобной Телсти, что ее дочь Геленер через два дня прибудет в Бенанди. Пенна, который сначала вошел один, она одарила улыбкой и, хотя устроила ему выговор за расточительность с экипажами, сделала это добродушно. Эймер в это время ожидала своей очереди в коридоре.

– Священник обладает определенным положением в обществе, но в том, что касается средств к существованию, вы полностью зависимы, вам предоставлен удобный дом и приличный, но не допускающий вольностей достаток, – завершила она нотацию.

– Вы правы, Благородна, я должен быть внимательнее в следующий раз, – сказал Пенн. Он хорошо отдохнул, находился дома под неусыпным попечением Фелин, видел, как хорошо себя повела Селендра в первые сутки в доме. От всего этого он заметно расслабился.

– Мои соболезнования в связи с утратой твоего уважаемого отца, – сказала Благородна, понимая, что немного запоздала с утешением.

– Он умер на руках Камрана, – ответил Пенн и, произнося эти общепринятые слова, почувствовал легкий укол, вспомнив об исповеди отца.

– Ну, а теперь представь мне твою старую няню, – сказала Благородна. – Тебе нет нужды оставаться, иди найди молодежь. Они, скорее всего, развлекаются на уступе или в Малом Парлоре.

Пенн поманил Эймер, чтобы та вошла. Эймер попросила Селендру специально для этого собеседования связать ее крылья покрепче. Она не захотела просить Фелин – новая хозяйка могла не захотеть потом ослабить их. Эймер не боялась жизни со связанными крыльями, но предпочитала привычную меру свободы и удобства. Тем не менее она понимала, что на этой встрече ее крылья должны быть связаны как можно крепче. Чувствуя поддержку Пенна и Селендры, она совсем не боялась Фелин, но знала, что Пенн боится Благородной, которая была здесь настоящей хозяйкой. Когда Пенн позвал ее, она склонила голову, вдохнула и вошла.

То, что увидела Благородна Бенанди, показалось ей во всех отношениях приемлемым. Эймер, конечно, была в преклонном драконьем возрасте, совсем не такую она сама бы выбрала для хозяйства Фелин. Но раз уж она досталась в наследство, надо использовать ее наилучшим образом. По крайней мере, она оказалась невелика, крылья ее были хорошо связаны, и выглядела она надлежаще покорной. Она поклонилась так, что голова ее касалась пола все время, пока Пенн ее представлял, и, даже когда выпрямилась, держала глаза долу.

– Как долго ты служила в Агорнине? – спросила Благородна, отсылая Пенна нетерпеливым жестом. Он поклонился и вышел не без легкого трепета. Он предупреждал Эймер, чтобы та была осторожна и последила за собой, поскольку знал, как она привыкла высказывать господам, что у нее на уме.

– С тех пор как Досточтимый Агорнин женился на моей хозяйке, в то время Почтенной Фидрак, Благородна, – сказала Эймер.

Благородна Бенанди обнаружила родственные связи Пенна с Фидраками, еще когда исследовала его родословную, прежде чем предложить ему содержание в качестве своего священника. Это открытие и помогло склонить ее к такому решению. Теперь она улыбнулась настолько благосклонно, насколько умела.

– А как долго ты служила Фидракам до этого?

– Всю мою жизнь, Благородна. Моя мать служила буфетчицей старой Благородной Фидрак, а мой отец был швейцаром в поместье. Их родители и родители родителей со времен еще до Нашествия служили в поместье Фидрак.

– Похвальная родословная, – сказала неподдельно довольная Благородна Бенанди. – А сколько тебе лет?

– Достаточно старая, чтобы еще поработать как следует оставшиеся мне годы, – сказала Эймер.