Клуб призрачных отцов

Я думал о Римских пекарях, которые маркировали свой хлеб, и я думал о Римских Рабовладельцах, которые клеймили своих Рабов, когда они пытались бежать. Я думал, что даже если ты никогда не носил кроссовки или никогда не превращался в корову или буханку хлеба, ты не свободен, потому что всегда есть что-то, что контролирует тебя. Например, Холодная Погода, которая говорит тебе: «Надень шапку», или Учителя, которые велят: «Идите на собрание», или Полиция, которая требует: «Не крадите из магазина Boots», или Мочевой Пузырь, направляющий: «Иди в туалет», или Призрак Отца, говорящий: «Убей Дядю Алана». Ты никогда не свободен, потому что у тебя есть твоё тело, а тело – тюрьма, потому что ты в конечном счёте стареешь и страдаешь от боли, как Бабуля, а потом умираешь. И даже мозг – тоже тюрьма, потому что ты не можешь отключить свои мысли, а когда ты спишь, тебе снятся кошмары. И даже когда ты умрёшь, это всё равно может быть похоже на тюрьму, потому что Папа – призрак, и он хочет перестать быть призраком, и превратиться в Ничто, как до своего рождения. Но он не знает, сможет ли он стать Ничто или он всё ещё будет Нечто. Никто не знает наверняка. Даже Учёные типа Мистера Вормвуда или Религиозные Люди типа Мистера Фейрвью.

На перемене я вышел и сел на скамейку во дворе, один, потому что Лия всё ещё была дома из-за кашля. Доминик бросил в меня свою сумку SAS и сказал:

– Не хватает телохранительницы?

Он имел в виду Лию.

Я сказал:

– Нет.

Но внутри я чувствовал, что да.

Цвета в аквариуме

Вернувшись из школы, я поднялся в свою комнату. Я вошёл в неё, и она изменилась. Было теплее. В комнате стоял запах, как от тормозивших шин, и я подумал, что это странный запах, но ничего не сделал. Я просто лёг на кровать, думая о том, сделаю ли я когда-нибудь что-нибудь с Дядей Аланом или я просто слабак, который совершает поступки только в мыслях, но не в реальной жизни. Вот тогда я и увидел его. Вот тогда я и увидел аквариум.

Я посмотрел на него, лёжа на кровати, но я не понял, что в нём было странного. Тогда я заметил цвета, и цвета были зелёный, чёрный, синий и красный, и они были как водяные облака, как на уроке Рисования, когда ты кладёшь кисть в воду. Я подумал: «Кто налил краску в аквариум?»

Я встал с кровати и подошёл ближе к аквариуму, и я подумал: «Где рыбки? Где Герти?»

Я открыл крышку, которая была теплее, чем обычно, и заглянул в аквариум, наклонив голову над водой. Она была такой горячей, как когда ты принимаешь ванну и забыл включить холодную воду, и твои ноги становятся красными. Только она была ещё горячее и обожгла мне глаза.

Запах был настолько сильным, что у него будто бы был вкус, и меня замутило, я смотрел сквозь поверхность воды, мне было трудно смотреть из-за тепла, пара и ряби, но я заставил свои глаза вглядываться. И я увидел, как все цвета смешались.

Я искал Герти, и я позвал: «Герти», что было глупо, потому что рыбы не говорят по-человечески, они говорят на рыбьем. Потом я увидел что-то вроде зелёного кусочка бумаги в воде, и он уменьшался, и мне стало совсем плохо. Я посмотрел на нагреватель, и там было 120, а не 82. Я опустил крышку, и я подумал, что Моллинезии плавятся, и пять Гуппи плавятся, и Герти всё ещё плавится, её кости и кожа плавятся.

Призрак Отца появился в комнате и сказал: «Это Дядя Алан. Он переключил нагреватель».

Я крикнул:

– Нет!

Я говорил про себя: «Он покойник, он покойник, он покойник. Дядя Алан. Он покойник».

Вошла Мама и закричала, а потом вошёл Дядя Алан, а у меня голове звучало: «Он покойник, он покойник, он покойник».

Мамина рука с блестящими ногтями прикрывала рот. Она посмотрела на аквариум. Дядя Алан тоже посмотрел, и он притворился удивлённым, но из него притворщик никакой.

Призрак Отца был в комнате, и он говорил: «Не сходи с ума, Филип. Это то, чего он хочет. Вот почему он сделал это. Он хочет, чтобы ты сошёл с ума, чтобы никто тебе не поверил».

Поэтому я не вёл себя как безумный. Я просто сказал:

– Нагреватель был на 120, а не на 82.

Я посмотрел на Дядю Алана, и он сказал:

– Должно быть, сломался, Филип.

Он смотрел на меня так, будто пытался обмануть мой разум, а Мама проговорила из-под руки:

– О-о, о-о, о-о.

Дядя Алан сказал:

– Кажется, рыба с жареной картошкой сегодня на ужин отменяются.

Он засмеялся, ОН СМЕЯЛСЯ, а Призрак Отца посмотрел на меня и сказал: «Держи себя в руках, Филип. Держи себя в руках».

Мама сказала:

– Ох, этот запах.

Я держал себя в руках и спокойно смотрел, как Дядя Алан занимается аквариумом с кувшином и ведром, которое Мама достала из-под лестницы, и когда бульшую часть воды с расплавленными рыбками вычерпали, он попытался поднять аквариум, но он был тяжёлым из-за камней на дне, и Дядя проговорил:

– Моя спина! Моя спина!

Я смотрел на своих пять гуппи, превратившихся в воду, и оставался спокойным. Дядя Алан сказал:

– Мне придётся разобраться с этим позже, Кэрол. Мне нужно закончить с вопросами.

Он сказал это так, как будто викторина в Пабе важнее моих мёртвых рыбок.

Призрак Отца сказал: «Сегодня вечером, Филип. Ты можешь сделать это сегодня вечером».

Я сказал:

– Да. Сделаю.