Ключи и калитки

— Куда удобнее будет, — пожал плечами тот и, дождавшись, пока мы устроимся под боком усть-бийской святыни и коснёмся её ладонями, вновь пустил волну в сторону каменюки. Наши руки прилипли к гладкому на вид, но шершавому на ощупь камню, а в следующую секунду по мозгам ударило так, что я еле удержался, чтобы не выкатить ответку. И булыгану этому проклятому, и разошедшемуся характернику. Так ведь и в отключку отправить можно! А то и сразу на тот свет, апоплексическим ударом, ага. И никакой табакерки не надо! Вот же с-скотина!

— Умышляете ли вы зло против острога нашего, земли словенской, её люда и бояр, князей и государя? — потяжелевший голос характерника вкручивался в череп и растекался по закоулкам мозга, разбегался щупальцами, ищущими, щекочущими: «скажи-скажи-скажи», «не ври-не ври-не ври». И вновь. И вновь. И так по кругу. И отвечаем же, что я, что Света. Вслух, громко, ясно и отчётливо, мол, не хотим ничего подобного. Никакого зла не задумывали, и вообще, мы здесь проездом. Каждый своими словами, понятное дело, но ведь смысл одинаков! А чёртов характерник всё не успокаивается, и крутит-крутит-крутит ту же самую шарманку.

На восьмой итерации я не выдержал, коснулся инфополя и, выделив волей несколько связок знаков на камне, отделив их ментальный отпечаток, плеснул в сторону задолбавшего уже дознавателя. Хлопок, пыль столбом, теплом мазнуло… и благословенная тишина. Хорошо-о-о!

Открыв глаза, оценил результат своей диверсии и… невольно хмыкнул. А вот Света не удержалась от более явного выражения эмоций. Покачала головой, да и отвесила мне подзатыльник.

— А если бы убил? — укоряюще указала она мне на кряхтя поднимающихся на ноги характерника и десятников, не удержавшихся на ногах после применённого мною воздействия, чем-то схожего с манипуляциями, удерживающими в воздухе столь распространённые в Хольмграде летающие машины. Только те действуют постоянно, а мой финт — одномоментно.

А вот полусотник, кстати, на ногах удержался. Думается мне, потому что успел за каменюку ухватиться. Та в качестве гасящего контура выступила, потому и на нас с подругой мгновенная смена вектора гравитации никак не повлияла.

— Это надо быть феерическим неудачником, чтоб от такой шутки сдохнуть, — отмахнулся я.

— Ну что, проверили? — обратился к поднимающимся на ноги подчинённым полусотник. — Убедились?

— Так и есть, господин полусотник, — отряхнувший полы своего укороченного кафтана, характерник с достоинством поклонился начальству острога. — Проверили и убедились. Нет в сих гостях тёмной тени. И в силах светлых они сведущи. Не только чуять её могут, но и управляться с ней способны. О том свидетельствую!

На окончании фразы характерник шлёпнул ладонь на камень, и тот загудел в ментале, словно кто-то в «благовест» ударил. Получилось беззвучно, но… внушительно.

Тут уж и десятники головы склонили. Младшие с облегчением, Рудый уважительно, а Усатый… Усатый спрятал за наклоном головы недобро блеснувший взгляд. Недоволен остался Любим результатом испытания. Совсем недоволен. И чем мы ему не угодили, спрашивается? Или ему только Стоян Смеянович не по душе, а мы так, за компанию попали?

Впрочем, к дьяволу эти местечковые интриги и тайны недомадридского двора! У нас нынче образовалось слишком много дел! И первое из них — просмотр и доскональное изучение видеозаписи с изображением памятного камня… ну и отсылка полученной информации Грацу. Думаю, ему будет так же интересно познакомиться со здешней традицией естествознания, воспитанной в атмосфере повышенной активности инфополя.

* * *

— Интересно, — задумчиво потерев идеально выбритый подбородок, Грац прошёлся вдоль огромного экрана, остановился у противоположного его края, вытащил из жилетного кармашка золотое пенсне на цепочке и, протерев его белоснежным носовым платком, водрузил на нос, после чего вновь уставился на экран. Секунда, другая… Профессор потёр подбородок. — Очень интересно.

Пенсне отправилось в отведённый для него кармашек, платок вернулся на своё место, вновь отстучали свои четыре шага надраенные до блеска лаковые штиблеты… и резкий разворот на пятках. Тишина. Пенсне, платок, взгляд на экран…

— Интересно.

— Давно он так? — войдя в лабораторию, поинтересовался Свен у сидящих за столом практикантов, молча с синхронным поворотом головы следивших за передвижениями профессора вдоль экрана, на котором замерло изображение какой-то каменюки, испещрённой дичайшим количеством символов и знаков. Не дождавшись ответа, помощник профессора тронул одного из студентов-лаборантов за плечо и… наткнулся на совершенно пустой взгляд бессмысленных глаз. — Э?

Толчок в плечо второго, и ещё один взгляд без единого проблеска мысли обращается на гостя.

— Очень интересно, — у экрана продолжается всё та же сцена и… Пенсне, платок, взгляд на экран, четыре шага, разворот. С ужасом глядя на происходящее, Свен вдруг почувствовал, как шевелятся его волосы на… да везде они шевелятся!

— А-а!!! — крик помощника профессора Граца разнёсся по лаборатории, ударился эхом о стены и покатился по коридору.