Ключи и калитки

— Кабы знать! — с явной досадой в голосе проговорил он. — До их поконных святынь ни один словенец ещё не добирался. У наших же памятных камней они клятвы давали не раз, и в осенении тьмой тех клявшихся характерники не упрекали. Но… в стычках с самами некоторые стрельцы из чувствующих касание сил не раз замечали тень тёмных за лесовыми находниками. Неявную, но… было, было такое. И кое-кто из молодых характерников при острогах тоже подобное чуял, но определить, что именно волхвовали самы, так ни разу и не смог. Впрочем, о различиях святынь наших соседей, ближних и дальних, мы можем поговорить и позже. Вечером, например, за чаркой доброго мёда. А пока собирайся, Ерофей, зови невесту, да и пойдём к памятному камню. Наш характерник, наверное, уже заждался.

И куда деваться? Хотя… кажется, этот вопрос я себе уже задавал, и ответа на него так и не получил. А значит, и рыпаться не буду. В конце концов, невелика проблема поклясться, что не умышляешь зла стране, о существовании которой неделю назад вообще не знал. Ну а если вдруг, по какой-то причине, местное инфополе взбрыкнёт или характернику покажется, будто увидел в нас со Светой что-то не шибко светлое, так у меня есть обещание хозяина острога переправить нас с подругой обратно на тот берег Бия, живых и здоровых. Не сдержит — пусть пеняет на себя. Уж вырваться из Усть-Бийска мы точно сможем. С боем, кровью и шумом, но мы уйдём, а там пусть попробуют сыскать, в здешних-то лесах. Если, конечно, решатся… особенно, в преддверии грядущего набега самов.

Впрочем, есть у меня надежда, и немалая, что на такой радикальный шаг нам с подругой идти не придётся. Чувствуется в Стояне нежелание отдавать нас на расправу и крепкое намерение сдержать данное слово. Понятное дело, что надеяться и рассчитывать только на эмоции, транслируемые полусотником, было бы опрометчиво, но сам факт их наличия вселил в меня некоторую уверенность. Так что с подругой я делился новостями уже без риска взволновать её сверх потребного. Иными словами, умолчал о маячащей впереди перспективе нашей казни в случае, если здешний характерник увидит в чужаках некую «тьму», и объяснил предстоящее действо местной традицией. Вроде бы Света поверила… но чехол со своим арбалетом приняла без возражений и даже, без всяких напоминаний с моей стороны, проверила оружие и подготовила его к максимально быстрому извлечению. Теперь, в случае необходимости, подруга могла начать стрельбу буквально через пару секунд после получения приказа. Проверено ещё во время наших тренировок в лесном лагере. Я тоже повесил чехол с самострелом на плечо, а остальные наши вещи двухвостый утащил в лабораторию Граца, едва мы со Светой покинули выделенную нам комнату.

Если полусотнику и не понравилось наличие у нас оружия, виду он не подал. А в эмоциях… да ни черта внятного по этому поводу я не смог «вычитать». Всё глушило тотальное недовольство, обуревающее Стояна Смеяновича и его же тяжёлая уверенность в собственных действиях. Причём недовольством он пыхал так, что с нашего пути даже городские кабысдохи убирались, едва завидев хмурую рожу хозяина острога.

Мы же со Светой вели себя, как два японских туриста на Красной площади. С той лишь разницей, что заменившие нам фотоаппараты видеофиксаторы, присланные Грацем в составе прочей машинерии, способной пережить давление здешнего инфополя, таскали не в руках, а прикрепили к плечевым ремням всё тех же чехлов с арбалетами, чтобы не пугать странным поведением жителей Усть-Бийска. Благо аппаратики были достаточно мелкими и хорошо приспособленными к такому ношению. Спасибо предусмотрительности подчинённых Всеслава Мекленовича, прекрасно осознавших всю прелесть возможности вести съёмку, имея свободные руки. В наших «диких» условиях она действительно могла стать бесценной. И сейчас мы со Светой с удовольствием сей возможностью и пользовались, не привлекая внимания психиа… местных жителей, да.

Вопреки моим измышлениям, памятный камень острога Усть-Бийск вовсе не был расположен в геометрическом центре городка, где-нибудь на главной площади, которой здесь, по сути, и не было. Её роль, как я понял, вообще исполнял двор полусотника. Ну, действительно, а что здесь такого? В остроге проживает не больше полутысячи человек, и возможности для расширения территории, занимаемой крепостицей, нет даже в теории. В ближайшие годы, так точно. Торг, на который съезжается ещё тысячи две-три человек, устраивается на очищенном от леса поле перед воротами острога, ну и зачем при таких раскладах нужна эта самая центральная площадь в крепости?

В общем, с месторасположением местной «святыни» я промахнулся. И понял это, лишь когда Стоян Смеянович, попетляв по городку, привёл нас к возведённой над Бием стене и наблюдательной башне-маяку, у подножия которого расположилось здание, выглядящее, как лабаз с крышей, сделанной из корпуса перевёрнутой кверху брюхом ладьи. Натуральный «длинный дом» эпохи викингов!