Ключ

Никита невольно вспомнил все прелести студенческой жизни. Перед внутренним взором пронеслись лица друзей, которые на всю жизнь, дни, переполненные событиями, бурлящие университетские страсти. Но глаза Анатоля, светящиеся энтузиазмом, и пальцы, все сильнее стискивающие локоть, вернули его с небес на землю. Никита Соколов, почетный член Академии, лауреат Нильсоновской премии, автор трактата «Ум как не бытие, а представление об оном...». Никита невольно усмехнулся, представив себе это.

— Спасибо тебе, Анатоль. В кабачок пойду, а студентом не стану. Уволь.

Пожимая плечами, Анатоль отпустил его локоть, сделал шаг в сторону и, поворачиваясь, нос к носу столкнулся с подвыпившим капитаном королевской дружины.

Звон разбившейся вдребезги бутылки привлек внимание стража порядка на противоположной стороне улицы. Капитан, сделав несколько неверных шагов, грохнулся-таки оземь, покатился по мостовой шлем. Постовой принял решение и направился к ним. Анатоль опустился на колено, помочь офицеру, Никита же подобрал шлем и встряхнул конский хвост на его гребне. В свете фонарей заплясали пылинки.

— Прошу вас, капитан, — он подал шлем изрыгающему проклятия офицеру.

Опираясь на Анатоля в неуклюжих попытках встать на ноги, капитан потянулся за шлемом, поднял голову. Ярость на его лице сменилась удивлением и ожесточенной радостью. Рука, протянутая к шлему, скользнула выше, впившись Никите в плечо.

— Я узнал тебя!

Этой фразы хватило, чтобы Никита тоже узнал безграничную, замешанную на беспросветности, усталость во взгляде Вадимира. С силой двинув пьяного, Никита вырвался и побежал, но удар подоспевшего постового отправил его на землю. Падая, он еще успел услышать истошный вопль быстро трезвеющего капитана:

— Стой, су-у-ука!

Удар о мостовую выбил из тела дух. Пытаясь подняться, Никита почуял на шее так хорошо знакомую по обозу хватку — пальцы впились в ключицы — он взвыл. Подбежавший Анатоль был оттеснен патрульным. В отделение городской милиции Никита был препровожден с руками, скрученными за спиной, под аккомпанемент замысловатых проклятий капитана Вадимира. Не слишком-то красноречивый Анатоль семенил рядом, не умея вставить и слова.

Так они миновали два квартала и перешли мост. В управлении охраны Никиту провели сразу во внутренний двор — за решетку.

А затем, со всеми доступными удобствами разместив ночной улов, управление охраны урвало часок-другой для того, чтобы выспаться и набраться сил перед новым рабочим днем. Неудобно развалившись на стуле, стражник спал, запрокинув голову, и его храп руладами переливался под низким сводчатым потолком темницы. Отчаявшись докричаться до Анатоля, Никита прислонил опухший и заплывший глаз к стальной решетке. Приятная прохлада заставила пульсирующую боль отступить.

— Бита!

Послышался горестный вздох проигравшего. Заключенные развлекали себя карточной игрой. Лишь Никита да маленькое чумазое существо, устрашающе и злобно скалившее крупные белые зубы в ответ на любые попытки заговорить с ним, не принимали участие в этой забаве.

— Подставляй лоб.

Вор-карманник, одетый лучше многих в камере, тщательно прицелился и отпустил первый щелчок профессиональному слепцу. Звон пошел по темнице. Аккуратный старичок тоненько ойкнул. Темные очки соскочили на самый кончик носа.

— Еще раз!

Согнутые кольцом большой и указательный пальцы выписали замысловатую дугу, но так и остановились, не достигнув цели. Боязливо съежившийся старичок рискнул приоткрыть один глаз.

За спиной сладко спящего стража стоял, мерно раскачиваясь на каблуках, начальник городской милиции. Красные воспаленные глаза внимательно изучали запрокинутую физиономию и открытый рот спящего. Широкие брови насмешливо изогнулись, и нога в черном подкованном сапоге с силой выбила из-под охранника стул. Внезапно потерявший точку опоры страж прервал свой храп на самой пронзительной ноте и всем своим немалым весом оглушительно грохнулся на пол.

Чумазое черноволосое существо, забившееся в угол камеры, первым нарушило молчание. Круглые синие глаза сощурились, тонкие губы раздвинулись в широкой улыбке, обнажив неимоверное количество зубов, и смех, на удивление ясный и звонкий, мячиком заплясал по камере, легко отскакивая от стен. Потревоженная смехом, из-за пазухи существа вдруг высунулась и тут же спряталась обратно здоровая черная крыса. Никита присвистнул.

Светильник под потолком бешено раскачивался из стороны в сторону, и маленький язычок пламени, конвульсивно дернувшись, погас. Жидкий утренний свет позволил увидеть, как начальник городской милиции отцепил ключи от пояса беспомощно барахтающегося любителя поспать.

— Сокол! На выход.

— Соколов, — пробормотал Никита, почувствовал вдруг внезапную тревогу.

На выходе ему безжалостно заломили руки за спину, заставили низко опустить голову. Плюнув на все, он безропотно поспешил вперед, ожидая увидеть Анатоля. Пока его волокли в камеру, Никита все пытался крикнуть Анатолю, чтобы тот привел Рола, но напуганный архивариус лишь повторял «я не брошу тебя тут одного!».