Клятва Короля Теней

– Коль больше не будет ворочаний, может, еще тыща оборотов цикла. Даже больше. Но коли ворочанья станут сильнее, да с такой же частотой… я бы и одного цикла не дал.

Я не отвечаю. Не могу. Желудок ухнул вниз, горло перекрыло. Я могу лишь стоять и смотреть на эту карту. Смотреть на те кривые линии, что он провел поверх очертаний города, который я люблю.

– Как далеко зайдут разрушения? – наконец спрашиваю я, мой голос осип. – Ты говоришь только о Мифанаре?

– О нет. Мы погибнем все. Великий Конец начнется тут – прям вот тута, – он указывает на Круг Урзулхар. – Город падет самое большее за несколько часов. Как начнется, разойдется быстро. Еще до сумрачья все Подземное Королевство развалится на… – он делает паузу, закатывает глаза и быстро подсчитывает: —…кажись, где-то на четыре сотни островков на один укус. Может, на семь больших.

– Хоть какие-то города уцелеют?

– Навряд ли. Может, Вальтург? Он к поверхности поближе, от больших трещин подальше. Но вот другие… нет. Им крышка.

– И что же нам делать?

Гхат пожимает плечами, грубый камень, покрывающий их, скрежещет.

– Молиться?

Я стискиваю челюсти.

– Эвакуироваться.

На это, однако, инженер фыркает.

– И куда ж, по-вашему, мы пойдем, большой король? В Аурелис? В Ноксаур? Трольдам место только с другими трольдами.

– Быть может, в мир людей, – медленно говорю я, и мне вовсе не приятно озвучивать эту мысль. Мне не понравилось мое краткое пребывание в том мире, но он может похвастать многочисленными высокими горными цепями, под которыми ни один человек не осмелился поселиться. Быть может, мы могли бы найти убежище в их пещерах и глубинах.

Однако Гхат тут же разражается смехом.

– Удачи с тем, чтоб заставить трольдов пойти за вами. Прочь от квинсатры и всего того, из чего строится хорошая жизнь. Не, не. – Он утирает ладонью свое широкое плоское лицо и вновь пожимает плечами. – Когда я помру, то буду похоронен под камнями и булыжниками моего дома. Не такой плохой и конец. Для тролля. Кой-кто сказал бы, что енто единственный хороший конец.

Тролля. Я подмечаю это слово, но не спрашиваю его об этом. Вместо того я рычу:

– Говоришь, как Тарг и Культ Арраог.

Гхат хмыкает.

– Умог Тарг странный, но дело говорит. Зачем бороться с тем, что нельзя побороть, а? – Когда я не отвечаю, он протягивает руку и похлопывает меня по плечу. – Не волнуйтесь, большой король. Большинство и не увидит, как город падет.

– Правда?

– Канеш нет! Большинство умрет от яда задолго до того.

На этой обнадеживающей ноте я благодарю моего инженера и спасаюсь бегством. Путь по бесчисленным крутым ступеням наверх, на жилые этажи дворца, долог. Поднимаясь, я практически готов поклясться, что чувствую, как камни вокруг меня расширяются и сжимаются с медленной ритмичной пульсацией, похожей на глубокие вдохи и выдохи.

Закрыв глаза, я кладу руку на стену и прислоняюсь к ней. Пытаюсь ощутить то Присутствие. Глубоко-глубоко внутри. То непостижимое сознание, что абсолютно ничего не ведает обо мне и моем народе. Подобный разум не понять. У меня больше шансов соединиться разумом с каменной блохой за считаные секунды до того, как мой ботинок ее расплющит.

Стиснув зубы, я отрываюсь от стены и продолжаю подъем по лестнице. Как сказал Гхат, нет смысла бороться с тем, что побороть нельзя. Но я пока не намерен прекращать борьбу. У меня еще осталось несколько маневров. Не знаю уж как, но я должен привести Мифатов в Подземное Королевство. Я слышал истории о поразительных деяниях, что совершали эти людские маги, используя слова, дабы черпать магию напрямую из Источника и подчинять ее своей воле. Если в этих историях есть хотя бы крупица правды, то, уж конечно, они смогут использовать такую силу, чтобы помочь Мифанару.

Но если я собираюсь добыть Мифатов, то мне нужен рычаг давления на Ларонгара. А это значит… Фэрейн. Фэрейн, которую я обещал отослать домой. Фэрейн, которой с момента прибытия в мое королевство уже трижды грозила смерть. И которая все равно настаивает на том, что хочет остаться.

Фэрейн.

Жизнь моя или моя погибель.

– Ты что, в самом деле собираешься просто пройти мимо, будто меня здесь и нет? Или я куда лучше, чем обычно, слился со скалой?

Я останавливаюсь и медленно поворачиваю голову к затененному алькову справа. Там я смутно различаю своего брата, прислонившегося к стене и опасно ухмыляющегося. Воплощение беззаботной грации.

Сердце бьется быстрее. Я делаю короткий вдох и напоминаю себе, что Сул мне не враг. Во всяком случае, это не доказано. Он все еще, к добру или к худу, мой брат.

– Ну? – говорю я, решив не отвечать на его колкости. – Ты ее нашел?

Сул отталкивается от стены и неспешно выходит из теней под свет фонаря, свисающего с высокого потолка.

– Прости, брат мой. – Он потирает заднюю сторону шеи, лицо его опечалено. – Мои люди прочесали весь дворец. Она, судя по всему, испарилась сразу же после земных толчков. По описанию она ничем не отличается от всех прочих девушек, работающих в купальнях. Раз у нее нет больше никаких примечательных качеств или отметин, о которых можно порасспрашивать, то мне даже имени ее не добыть.