Клеймо сводного брата (СИ)

Хочу ему в лицо посмотреть, расцарапать, но боюсь. Так, что в голове шумит, а по спине тонкой струйкой пот бежит.

Нет, нельзя. Мы друг другу никто. Правда ведь?

Какие еще, к черту, смыслы,

когда на тебе я зависла?

Какая еще в жизни радость,

когда только ты мне отрада?

Какие еще к черту танцы?

Ну как можно было расстаться?

Побойся гневить Бога -

любви не бывает много.

Спокойно возвращаюсь в палату, еще спокойнее ее покидаю через пол часа, получив все инструкции по работе.

Выхожу из здания словно под прицелом. Кажется, что кто-то смотрит. Еще страшнее, потому знаю, что из одного из окон может выглядывать Герман. Следить, как я бегу к стоянке. Возможно прокручивать в голове, как рвался внутрь меня, сжимал тело, оставлял следы на коже…

По телу проходит дрожь и сердце начинает прямо-таки тарабанить. И знаю, что это за порочные чувства. Знаю, что никогда не испытывала их. Кроме того раза. Во время свадьбы. Во время пожара.

В страхе оглядываюсь, словно кто-то из прохожих может в мою голову заглянуть, мысли мои постыдные узнать, понять, насколько намокли трусики. Насколько хочется остаться одной. Иду прямиком к машине Антона и спинку сидения откидываю.

В воспоминания окунаюсь, понимаю, что только там вся моя фригидность становилась иллюзией. И вот я уже руку под юбку засовываю, влажной ткани касаюсь. В небо смотрю через окно и губы пересохшие облизываю.

Господи, как же дурно. Как же хорошо. Пальчиками под трусики забираюсь и глаза Германа в ночи представляю. Такие же горящие, как огонь. Карие с желтыми прожилками. Настоящий кот.

Влажные складочки начинаю тереть и губу нижнюю прикусываю, только чтобы не услышал никто. Не понял, чем я таким занимаюсь, как сама в себя палец просовываю, как клитор тру все чаще.

Да… Да… Немного еще. И небо надо многой становится с каждым движением все ближе. И почти мгновенно я взмываю в небеса, сотрясаюсь от сладкого удовольствия. Выдыхаю хрипло, протяжно и пальцы в рот беру. Глаза прикрываю, вспоминая, как этот вкус дарил мне Герман. Проклял меня этим на вечное самоудовлетворение.

Потому что не могу дать к себе прикоснуться. И его видеть больше не хочу.

Мы и не должны пересечься с Германом. Антона скоро выпишут.

У него своя работа, у меня теперь своя. И эту работу приходится выполнять.

И от тех, кому я передаю ключи по нескольку раз в день, тошнит.

Их взгляды порочны, а их намерения прозрачны. Неверные мужья и жены, желающие трахнуться без обязательств, желающие голод низменный утолить.

И с одной стороны, работа не сложная, а с другой, валюсь с ног, пока Антон продолжает лежать в больнице. Названивать постоянно, контролировать.

К себе зовет с отчетом, а я боюсь. Увидеть Германа боюсь, эмоции выплеснуть. Убить.

Именно из-за него мне приходится постели чужие перестилать, запахи порока чувствовать. Носки рваные носить. Чтобы купить новые, просто нет сил.

В итоге так заматываюсь, что в какой-то момент не замечаю, как пропадает Феликс. Был кот и не стало кота.

И я в панике оббегала пол района, прорыдала пол ночи. Ведь он был единственным, кто мне дорог.

Кому могла все свои несчастья в словесной форме излить.

А теперь его нет. Сбежал, потому что внимания не уделяла. Сволочь.

Спустя неделю после начала работы, я встаю с утра с твердым намерением вернуть домой заблудившегося кота.

Верить в то, что он ушел по собственного воле, мне не хочется.

Я распечатываю объявления, развешиваю на всех досках и столбах в нашем районе.

Только потом еду по работе, понимая, что уже неделю не появлялась на учебе. Просто физически не могла бы туда доехать вовремя. Оставалось только брать задания на дом и делать пол ночи.

Сегодня к себе опять зовет Антон, и я понимаю, что уже пора съездить. Тем более он просит привезти ему всю наличку.

Часть денег переводят сразу ему на карту, но весьма много дают на руки. Приходится возить их с собой.

Но даже этот важный повод ничто по сравнению с нежеланием встречаться с Германом.

Но… надо.

И меня начинает трясти. Потому что одно дело просто осознавать, что Герман в том же городе. Ходит по тем же дорогам, дышит одним воздухом.

Другое дело зайти в здание, где можно его встретить. Возможно столкнуться с ним лицом к лицу. И… что я ему скажу?

Скорее всего не смогу сдержать истерики. Потому что он успешный врач. А я… никто.

Встречаюсь с парнем, чтобы заработать на учебу. Скорее всего буду с ним спать. Работаю для него, помогаю.

На что еще я готова?

Все потому что не могу вернуться туда, где меня будут бить, где я стану бледной тенью себя.

Делать нечего, и я, собрав резинкой пачку денег, одев джинсы с рубашкой и даже новые кроссовки, выхожу из дома.

Приближаясь к больнице, меня все больше накрывает паника. Постоянно оглядываюсь, словно в сражении, ища пути отхода.

Но с другой стороны, почему должна бежать я?

И я сама себя не понимаю. Чего мне хочется больше? Увидеть его. Или не видеть никогда.

Паркуя машину возле больницы, я вдруг замираю. Застываю. Прикусываю язык, чтобы не вскрикнуть.